Форум » 1946-2015 » Вперёд к Карпатам? Боевые действия на Украине (продолжение) » Ответить
Вперёд к Карпатам? Боевые действия на Украине (продолжение)
Ктырь: Здесь всё о боях в Донбассе и регионах куда они могут перекинуться позже.
Древопил: В Донецк 27 марта прибыли около 300 военнослужащих из состава 5 ОТБР (Улан-Удэ) 36-й Армии Восточного ВО ВС РФ. Об этом заявил заместитель командующего АТО полковник Валентин Федичев, сообщает пресс-служба Донецкой военно-гражданской администрации. «Становится понятным механизм «производства в добровольцы» регулярных подразделений ВС РФ. Так в городе Донецк 27 марта прибыло около 300 военнослужащих из состава 5 ОТБР (Улан-Удэ) 36 Армии Восточного ВО ВС РФ. Об этом рассказывали сами прибывшие военнослужащие жителям города Донецка. Со слов военнослужащих, их официально уволили из состава ВС РФ на время «командировки» в восточную Украину. Восстановление на воинской службе в России будет осуществлено после окончания «командировки» путём подписания нового контракта. Вот таким образом военнослужащие регулярной российской армии превращаются в «добровольцев». Граждане России, задумайтесь! Вас обманывают каждый день!», — отметил замкомандующего АТО.
юррий: Древопил пишет: Граждане России, задумайтесь! Вас обманывают каждый день!», — отметил замкомандующего АТО. Опять лапшу на уши вешают. Ничего не дадут из 70 миллиардов на демократию. Так я и знал.
gem: юррий пишет: с ТВ один в Лондон убежал. Другой в Испанию... ведущего уволили за езду на Запорожце Расскажите, не зажимайте, как Лангольер - дело Поросюка. юррий пишет: Так я и знал. Что ж Вы молчали!.. Я б Вам сразу объявил: штанов нет ни цента не дадут. И Вы довольный разошлись бы по домам. Вы бы лучше бурятам пожелали бы «Если смерти - то мгновенной/Если раны - небольшой». А еще лучше - вернуться поскорее домой здоровыми. Без побед.
юррий: gem пишет: Я б Вам сразу объявил: штанов нет ни цента не дадут Ну и зря. У них на мою взъе больше уходит. И потом если мы будем эти 70 миллиардов тратить на спектакль персональный. Мы не построим демократию по госдеповски.
Древопил: Боец АТО Гриша с позывным "Еврей", семья которого эмигрировала из Петербурга в Израиль в 1990 году, хочет получить украинское гражданство. Об этом он рассказал в интервью изданию Вykvu, информирует Цензор НЕТ. "Гриша - еврей, панк, антифашист, воевавший в ЦАХАЛе, ни разу не будучи в Украине до конца 2013 г., воюет в рядах украинских подразделений, отстаивая, с его слов, свободу украинского народа. Сейчас, Гриша решил связать свою жизнь с Украиной окончательно и пытается получить украинское гражданство. Свою дальнейшую деятельность, даже после окончания войны, планирует продолжить в рядах украинских вооруженных сил. Считает, что тут нашел себя и нашел свою судьбу", - отмечает издание. "У меня были планы уехать в Европу. Я пробыл там полгода. Объездил половину и решил, что буду обосновываться в Барселоне. Ехал обратно в Россию автостопом. Меня не пустили в Беларусь и пришлось ее объезжать. Машина, которая подобрала меня ехала в сторону украинской границы. Так я попал в Киев. Познакомившись с местными панками, я решил что буду встречать 2014 год в Украине. ..6 февраля я вернулся в Украину, 8 уже пришел на Майдан, а 18 февраля застал бои в Мариинском парке, под утро был контужен", - вспоминает Гриша свое первое знакомство с Украиной. Уже после окончания противостояния, придя в себя, Гриша добровольно записался в одну из сотен самообороны Майдана и добровольно отправился в ряды только формировавшегося на тот момент батальона "Айдар". Где и пробыл почти весь конфликт на Донбассе, принимая участия во многих боях за освобождение городов Металлиста, Счастья и других блок-постов луганской области. На данный момент, Гриша находится на ротации 93-й механизированной бригады, условно называющейся "Днепропетровской" и имеет позывной "Еврей". В интервью боец АТО также рассказал о присутствии российских войск на Донбассе. "Их очень много. Особенно в последнее время. Но правда, они и дохнут, как мухи. Они боятся лобового столкновения и при подобных встречах несут очень большие потери. Их командование их не жалеет. Часто попадают под самообстрелы, вызывая огонь артиллерии "на себя", потому что не могут вести эффективный ближний бой", - говорит Гриша.
юррий: Древопил пишет: Гриша - еврей, панк, антифашист, воевавший в ЦАХАЛе, ни разу не будучи в Украине до конца 2013 г., воюет в рядах украинских подразделений Миша расскажи Грише как 206 камера в Бутырке выглядит. Стихами.
Древопил: В летнем домике, предназначенном для детей, расположился спецназ. Куча коек, вещей. Сидим, пьем чай из железных кружек. Смеются солдаты. Горячая вода в душе ограничена - спешат мыться. А я слушаю историю об отмороженных пальцах этих же спецназовцев во время возвращения из окруженного Дебальцево. Командир отделения, старший сержант Виталий, позывной Старый, рассказывает мне о нелепом вводе 100 человек во взятый в кольцо город: Источник: http://censor.net.ua/b393 "Однажды только приехал домой, отпросился ненадолго, как ночью нас подорвали по тревоге. Я явился в полк. Нас быстро построили, выдали бронежилеты, каски, оружие. Завезли в Староконстантинов. Вылетели оттуда, прилетели в Чугуев. Там загрузились, снарядились и нас повели в Дебальцево. Сообщили, что мы идем на зачистку. Нас было 100 человек. Заходили за узловой станцией, когда город был в кольце, но нас спокойно пропустили. Думаю, что просто хотели уничтожить, потому что мы заезжали ночью - не было ни одного выстрела. То есть нас просто ждали. С утра начался мощный артобстрел. Прыгали кто куда. Я провалился в воду, а на улице - 18. Руки, ноги чуть не отморозил. На станции был тоннель под железной дорогой. Там мы попали в засаду. И я, как бывший разведчик, думаю, что тут беда руководства, потому что мы заехали на небронированном "Урале", а дорогу впереди никто не осмотрел. Только вылезли из машин, снова начался обстрел: враги начали кричать "Хохлы сдавайтесь!" А за нами шли наши танки, их было всего 2 штуки, один из которых даже не стрелял. А тот, который стрелял, ориентировался по стволу, у него не было ничего из аппаратуры, да и солярки не было даже. Кто их так посылал и зачем, я не знаю, но они уехали. И несмотря на то, что мы спецназ, возникла такая ситуация, что никто не знал, что делать дальше. Четких задач нам никто не поставил. У меня появились раненные ребята, после обстрела, но мы все же заняли оборону. Там, кроме нас была еще Нацгвардия. Но куда-то переехала. Еще пронеслись ребята из 95ки, кажется, но их очень сильно обстреляли. Мы сначала заняли одно здание: у нас там толком ни еды не было, ни воды - ничего; спали на полу. Потом поняли, что надо отходить и отошли в больницу. Это были уже четвертые сутки жесткого обстрела. У меня поднялась температура. Я спустился в подвал. Там были люди, кое-кто с детьми. Они помогли мне - укололи антибиотики, потому что совсем сдавал. Мы отправились в Дебальцево со странным вооружением. Если сейчас я ношу на себе 15 ВОГов, 18 магазинов, пару гранат РПГ, то тогда мы поехали, имея всего по 4 рожка на каждого и больше ничего - это очень мало. Когда уже начали сыпать по больнице, а крыли со всего, чего только можно, нам пришлось опять отходить. Да и вообще были такие вспышки, что мы не могли понять, что это? То ли какое-то экспериментальное оружие, которое раньше не применяли, то ли что-то еще.. Решение отступать было правильным, потому что мы бы там ничего не смогли сделать. Когда начали выходить, ближе к ночи, на поле нас продолжили долбить.. Но нам повезло, что начался ветер и снег, что-то вроде метели, и была плохая видимость. Если бы не погода, то нас бы, я думаю, положили бы там всех до единого. За ночь прошли километров 25. Некоторые ребята пальцы отморозили. Воду из речки пили или снег ели. Я в детстве столько снега не съел, как той ночью. Но я знал куда иду, поэтому жаловаться не на что. А вот к вышестоящему руководству есть вопросы. Потому что неясно, зачем нас туда послали без техники. Я думаю, что если бы враги узнали, что мы спецназ - нас бы точно положили."
юррий: Древопил пишет: Нас было 100 человек. Древопил пишет: потому что мы заехали на небронированном "Урале" Древопил пишет: "Хохлы сдавайтесь Да некоторые украфобы известные врали. А мог написать 100 человек на Запорожце с гармошкой.
Древопил: КОРРЕКТИРОВЩИК ОГНЯ ДЕНИС (КЛЕЩ): "Я БЫЛ НА ВЫШКЕ В АЭРОПОРТУ, КОГДА ОНА РУХНУЛА, А ДЛЯ РУКОВОДСТВА Я - ДЕЗЕРТИР" Последние три года проработал в рекламном отделе на телеканале "Интер". А в начале марта прошлого года, когда все началось, мы с братом пошли и записались в военкомате добровольцами. Но я не служил в срочной армии и меня не хотели брать воевать ни во время первой волны мобилизации, ни во время второй. Тогда мы пошли в батальон "Донбасс", я там побыл полтора месяца и понял, что это не совсем мое. Вернулся домой и начал опять ходить в военкомат, проситься. В итоге добился-таки, чего хотел. Сначала я попал в учебный центр на Яворовский полигон. Там меня готовили как командира безоткатной пушки. А потом по распределению попал в 93-ью механизированную бригаду. Там был рядовым пулеметчиком. А в октябре я получил еще одну специальность: корректировщик артиллерийского огня. Я - просто человек, который любит свою страну, знает свой гимн и чтит свой флаг, и не позволит никогда этот флаг топтать. Люблю свой дом, свою семью, переживаю за них. Мне люди задают вопрос: " Ты вот добровольцем пошел, ты сам захотел воевать?" Да я не хочу воевать, я хочу мира! Я хочу вернуться домой, воспитывать своего сына, видеть свою жену каждый день, но раз произошла такая проблема, ее надо решать. Выбор есть всегда, но воевать - это мой долг и не перед государством, а перед самим собой, потому что мужчины должны воевать и защищать близких. 29 октября мы, первая механизированная рота 1-го батальона 93-ей бригады, по приказу были отправлены в "сектор Б". Сразу попали на передок, в Пески, где все время стоит наша бригада. Противник от нас - 500-600 метров. И их диверсионно-разведывательные группы заходили на ближнюю дистанцию. Нашим обеспечением занимались только волонтеры. И благодаря им и детям, которые постоянно передавали рисунки, мы понимали, за кого воюем. Мой командир роты даже не пришел и не посмотрел на мои укрепления, он поставил меня разгружать и рубить ему дрова. Я сказал, что не буду это делать, потому что я приехал воевать. Сейчас моих друзей обстреливают из минометов, и нам надо копать окопы, а не быть обслугой у начальства. Он написал на меня рапорт за невыполнение приказа. Вот такие права у солдат на фронте. В Песках мы простояли 2 месяца. После Рождества приехал наш начальник штаба, позывной Новик, и сказал, что требуются новые люди в аэропорт, потому что там нужна срочная ротация. Некоторые ребята находились очень долгое время в аэропорту, их нужно вывести, и попросил нас как корректировщиков отправиться туда. Он дал нам слово офицера, что включит нас в приказ. Но по сегодняшний день в приказе не упомянуто о том, что мы были в донецком аэропорту. 5 января нас вывезли из Песок в один из населенных пунктов, а 6-го колонна двинулась через Адвеевку и через Донецк по зеленому коридору, где нас обыскивали представители российской армии. Мы ехали с моим другом Женей Ковтуном. Он попал на терминал, а я на диспетчерскую вышку, - это самая верхняя точка в аэропорту, а значит контроль всей территории, а также прикрытие пожарки и терминала. Полностью вся корректировка артиллерийского огня проходила через нас. Считалось, что корректировку делали как бы офицеры, но нашими глазами. Когда работал вражеский танчик, я должен был лезть на вышку и наблюдать. С 6 по 9 января были колоссальные морозы, и я думал, что мы все там просто замерзнем. Обогреваемых буржуйками спальных мест было гораздо меньше, чем людей. Я спал без обогрева. И спальники были до лампочки, в одну из ночей - мороз достиг 29 градусов. Мы не могли заснуть от холода. Диаметр вышки приблизительно метров 25. Там даже в туалет негде было сходить. Воды нет - замерзла. Но еды и БК было достаточно. С 9 января нас начали атаковать и очень сильно обстреливать. По выходным у врагов было что-то вроде "сафари", когда приезжали представители России, какие-то мажоры и открывали по нам огонь. Они просто платили деньги представителям ДНР или привозили какую-то гуманитарную помощь, взамен на "пострелять по украинцам". Но среди них было несколько таких неудачников, которые там и остались, думая, что мы не умеем воевать. На вышке я, можно сказать, жил с тепловизором. Меня охраняло человек 20 по периметру. 10 января я увидел группу штурмовиков, которые передвигались двойками-тройками и собирались атаковать терминал с западной стороны, вызвал нашу арту, и живыми из 25 человек сепаров осталось трое. А на следующий день к нам подкрался танк, мы его только слышали, и с пятисот метров начал нас расстреливать в упор. Первый выстрел - и сразу трое тяжело раненых. Один из них был наш комендант, Грин, из 80-ой бригады, второй - военный капеллан Саша, третий парень - позывной Гладиатор. Танк попал в шахту лифта, ударная волна ушла вниз, выбила двери - очень сильно ребят покалечило. Нас продолжали расстреливать и где-то на 15-20-ый выстрел завалилось 7 этажей вышки, осталось 4. Ребята, которые охраняли нас с обеих сторон, думали, что мы погибли. Нас уберегли ангелы-хранители и Бог! Я очень хочу надеяться, что за нас молилась большая часть Украины, потому что, учитывая что там творилось, выжить было нереально. Враги решили, что нам конец, и начали штурм терминала. Но я продолжал лазить на обломки и вести корректировку огня. Когда мы подбили им то ли БТР, то ли танк, они поняли, что с вышки продолжают давать корректировку и запустили в нас больше ста снарядов в течение трех часов. Это было 13 января, и что там творилось внутри - я не могу передать словами. Тогда на развалинах нас было четверо и мы стояли до последнего, потому что понимали, что после каждого интенсивного обстрела у них идет пехота, и если отобьют вышку, то во-первых, мы погибнем сами, а во-вторых, ребята из терминала останутся не прикрыты и окажутся в котле. От выстрелов меня подкидывало на полметра-метр в высоту и относило на 3-4 метра в сторону: мы падали, подымались, опять бежали под стенку, ложились и опять нас подкидывало и уносило. Так было до того момента, пока я не увидел вспышку в двух трех метрах от нас. Нам повезло, что они стреляли бронебойными, а не фугасными снарядами, от которых нас бы там просто всех покалечило. У меня все нашивные карманы поотлетали, два осколка в каске, в обуви, сзади на вороте застрял раскаленный осколок, который еще чуть-чуть и пробил бы позвонки. Когда мы еле вылезли оттуда, нас сепары больше не трогали. Они зацепились на терминале, думая, что нас уже не существует. После 13 числа стало понятно, что мы в плачевном состоянии. Нас могли реально взять голыми руками. Укреплений не было, кругом - обломки и кучи камней, которые валялись под ногами. боец Ночью вышку не охраняли, потому что это было очень опасно, но я пытался ночевать там, пытался выходить и смотреть, чтоб к нам никто не подошел. Я знал, что если мы сейчас туда не выйдем, то нам будут гайки. То есть, враги подкрадутся и просто вырежут всех. Сначала со мной выходил еще один парень, а последние 2 ночи - я один. Никто из нас ничего не хотел сдавать и отступать, но прятаться нам было негде. Тогда любой рикошет, любой маленький осколок валил людей. Мы облили дизельным топливом все снаряды, весь БК, который остался, и сидели три ночи, ждали команды на отступление, но команды не поступало. 17-ое число - третий день в осаде. Шестая рота второго батальона 93-ей бригады днем начала штурм. Когда наши танки и БМП пошли в атаку, у меня потекли слезы, я понял, что мы деблокированы. На двух растяжках случайно взорвались наши ребята, ранеными потеряли почти половину роты, а вторая половина роты дошла до монастыря и закрепилась. Там им нужна была подмога. Коменданту нашей вышки Нортону поступил приказ, и он повел нас в атаку. Я считаю, что этот человек - настоящий патриот и герой. Его ранили в ногу, но он сказал нам соединиться с ребятами из 6-ой роты. Ребята там попали в странную ситуацию. Непонятно, кто и зачем сказал им атаковать монастырь. Там они наткнулись на непреодолимый танковый ров, и непреодолимый для пехоты забор. Эти препятствия отмечены даже на гугл-карте, но нам почему-то о них никто не сказал, непонятно, как работала аэроразведка. В итоге погибают люди, а офицеры, вместо того, чтоб хоть как-то уменьшить потери, берут и ставят три БМП на расстоянии полутора метров друг от друга, а это безумие, потому что 1 попадание - и все трупы. Солдаты сидят, нервно курят в кучке. А противник находится в районе 100-150 метров. Нам было слышно, как враги переговариваются, даже не перекрикиваются. Я предложил, что надо растянуться по периметру и штурмовать. Потому что нас стали крыть "Градами" и минометами. Мы прижались к противнику еще ближе, для того, чтоб если уже арта нас накроет, то накроет и их. Они начали обстреливать нас с зенитки, заработали снайперы. Потом сепары поняли, что можно достать АГСом, отчего у нас вышло много трехсотых. Но несмотря на всю абсурдность ситуации, приказа отступать не было. Собрали раненых и отправили с ними один БТР. Осталось еще три машины, в каждой по 6 посадочных мест, а нас было человек 50. Я взял на себя решение - отводить группы по 10-12 человек. "Двухсотых" положили на броню, "трехсотых" и тех, кто боялся идти пешком, засунули вовнутрь. Когда мы отошли - начали уезжать и остальные, при этом слегка прикрывая нас огнем. Для меня мой самый большой подвиг, что я вывел этих пацанов и то, что они мне доверились. Не погиб ни один человек и даже ни одного "трехсотого" при выходе не было. Мы остались на вышке до тех пор, пока ночью нас не забрала МТЛб, вот так мы покинули аэропорт. Но начальник штаба Новик не внес нас в приказ, не сдержал слово офицера, которое нам давал. И за январь месяц я официально считаюсь дезертиром. Про то, что я был защитником донецкого аэропорта, документов нет. Я живой, и у меня есть масса свидетелей, что я был в аэропорту, а вот ребята, которые там погибли под завалами, которых точно так же не было в приказе, тоже будут считаться дезертирами или пропавшими без вести, хотя на самом деле - это герои. А их семьи никогда не получат никакой компенсации. Когда мы выходили, командующий АТО Попко и Юрий Бирюков, обещали мне какую-то медаль, но ее тоже не вручили. Да, мы воюем не за славу, но есть ребята, которые погибли, защищая страну. И они достойны получить медаль, но у них нет до сих пор ордена, я понимаю, что мужа и отца ребенку не вернуть, но почему нельзя почтить и показать, что это государственная награда? У нас - слабая информационная политика. Многих делают героями, а настоящих героев мы не знаем. Люди ничего не знают о 6-ой роте, которая деблокировала нас, а сейчас их, как в ссылку, выслали, чтоб они ничего не говорили. Для меня герой - мой офицер Нортон, который нас повел в бой. Для меня герой - мой товарищ с позывным Динамо, киевлянин, который приехал из аэропорта и погиб на посту в Песках, хотя он там даже не должен был быть, а просто прибежал на помощь. А кто-то предъявлял претензии, что он был без каски и без броника. И никто не подумал, что его каска и броник сгорели в аэропорту. Я не понимаю офицеров, чиновников, советников президента, которые что-то обещают и не выполняют своих обещаний. Кругом куча вранья: врет Министерство обороны, врет наш мэр Кличко, обещая землю. Пусть покажут, сколько земли они выдали солдатам и их семьям? Нисколько. Врут генералы, обещая нам новое оружие со словами: вы, главное, езжайте на фронт. А только попал на фронт - ты уже бесправный. Рот закрой и молчи. Война у нас - это хаос нашего руководства, командиров. Я не знаю, почему так. Но меня больше всего раздражает, что наше правительство делает вид, что войны нет. Отношение командиров к личному составу - часто ужасное. Мы должны четко понять, что мы воюем за свою независимость, и завтра не будет командиров или не командиров, завтра будут все или пленные, или рабы. А нам, солдатам, некогда бороться за свои права на передовой, потому что мы - воюем! Этим должны бы заниматься отдельные люди, структуры. И вообще возникает мысль, что правительство не хочет победить в этой войне. Меня это разрывает на части. Я человек с высшим образованием, у меня была хорошая работа. Я все бросил и ушел воевать, потому что я не понимаю, как может быть по-другому. Но когда на вышке танки подъезжали и с трехсот метров лупили по нам, а мы ничего не могли сделать, наша арта молчала, запросить ее нельзя, а на все вопросы один ответ - "наблюдайте". И когда мы начали звонить в какие-то средства информации, знакомым в Верховную Раду, что нас сильно обстреливают и враги идут в атаку, руководство возмутилось: "Так вот кто нас сдает!" А я сказал, что мне все равно кого я сдаю, мне все равно, у кого не будет очередной звездочки, мне реально важно, чтоб 20 пацанов видели меня и улыбались, а не стали 20-ью трупами. А они строят, б#ять, карьеры. Они борются за власть. Нас туда отправили как отработанный товар и забыли. Но мы всем назло вернемся. Только сначала решим вопрос с внешней агрессией - это самое важное сейчас! Мы заплатили слишком большую цену за то, чтоб изменить свою страну, и будем еще платить, и потому надо не спускать никому. Все чиновники должны отвечать за свои слова. Или мы всем государством строим что-то новое, или нас просто не будет!
Древопил: При въезде в город Счастье (Луганская область) задержаны псевдоайдаровец Руслан Арсаев, зарегистрированный в Чечне, и созданная им "группа черных", бесчинствовавшая на Луганщине и других регионах Украины. Об этом сообщает пресс-служба главы Луганской областной военно-гражданской администрации Геннадия Москаля В декабре прошлого года группа вооруженных преступников в камуфляже, назвавших себя контрразведкой батальона "Айдар", совершил разбойное нападение на православный храм в Трехизбенке Новоайдарского района. Под видом проверки настоятеля храма на причастность к корректировке огня в пользу боевиков, преступники забрали 50 000 грн церковных денег, видеокамеру и мобильные телефоны. - Как выяснилось впоследствии, руководил преступниками гражданин России, зарегистрированный в Чеченской республике, Руслан Арсаев, - сообщает руководитель Луганской военно-гражданской администрации Геннадий Москаль. - Он не числится в "Айдаре" официально (и никакой контрразведки в этом подразделении нет), однако носил его нашивки, создал вместе с сообщниками организовал преступную группировку, так называемую "группу черных" и совершал преступления не только на Луганщине, но и в других областях Украины. Арсаев принимал непосредственное участие в псевдополитических акциях в Киеве, например, пикетировал Минобороны и Генпрокуратуру в конце января этого года. В Хмельницкой области "группу черных" после одного из преступлений задержали, однако суд отпустил преступников на свободу под залог в 70 000 грн. "На днях одну из частей "группы черных" (4 гражданина Украины, уроженцев разных областей, а также Арсаева) задержали на въезде в Счастье. Преступники ехали на камуфлированном микроавтобусе с надписью "в / ч 0624" (прежнее обозначение батальона "Айдар") вместо номерных знаков. У них изъяли три незарегистрированных автомата Калашникова, кучу патронов, несколько гранат и охотничье помповое ружье, похищенное во время разбоя в феврале этого года в Новоайдарском районе. Таким образом в течение нескольких месяцев псевдовоенные беспрепятственно передвигались с кучей оружия по всей Украине на микроавтобусе с номерами несуществующей воинской части, совершали разбои, участвовали в заказных политических акциях, а после задержания в Хмельницком даже были отпущены на свободу. Одну из частей "группы черных" вместе с главарем задержали только в Счастье, поскольку правоохранители, имея оперативную информацию, уже ждали преступников на блокпосту. Сейчас с задержанными работают силовики", - добавили в пресс-службе Москаля.
юррий: Древопил пишет: Я - просто человек, который любит свою страну, знает свой гимн и чтит свой флаг, и не позволит никогда этот флаг топтать. Вашей любимой страной управляют 200 человек с иностранными паспортами во главе с Саакашвили, который убежал из Грузиии. Вашу землю на Яворовском полигоне Топчут 300 американцев, англичан и поляков. Вашим флагом водят у вас перед носом, как у бешенного быка, на испанской корриде. Вместо гимна вы орете слава торреадору, управленцам и топтунам. Вы известный информационный враль.
Лангольер: Древопил пишет: При въезде в город Счастье (Луганская область) задержаны псевдоайдаровец Руслан Арсаев, зарегистрированный в Чечне, и созданная им "группа Скрытый текст Калька с советской практики - перед привлечением коммуниста к ответственности исключать его из партии.
Древопил: Исповедь разведчика об обороне Дебальцево Игорь Лукьянов (позывной Маклауд) Дебальцево видел разным — почти мирным, на грани катастрофы и за ее гранью. В первую ротацию в составе 25-го батальона территориальной обороны он провел там пять месяцев и уехал перед Новым годом. Когда две недели спустя вернулся назад, город был в окружении сепаратистов, и в кольцо ему пришлось прорываться, чтобы потом с боями и потерями из него выходить. Из колонны в 100 человек уцелели 14. Это было за день до того, как президент по ТВ отчитывался о «плановом и организованном выводе частей» из Дебальцево. Но об этом и войне в целом Маклауд рассказывает так же спокойно, как и о своей мирной жизни. Он не говорит о зверствах сепаратистов, а оценивает исключительно уровень их военной подготовки. Об убитых и раненых — тоже сухо: только цифры и даты. Единственное, что вызывает слабые эмоции — промахи украинского командования. Во второй части интервью ТСН.ua Лукьянов рассказал о том, с чего начинался «котел», почему он не верил, что город могут взять сепаратисты и что на самом деле происходило в Дебальцево, когда туда вошли боевики. Наше Дебальцево В Дебальцево попал случайно. В военкомате меня спросили: «В 25-ку пойдешь?». Я говорю, конечно пойду. Я ж воевал с ними. Позвонил ребятам в 25-ке, сказал встречать. А меня привезли в Десну (пгт в Черниговской области). Уже там понял, что путаница получилась с названиями: 25 батальон территориальной обороны «Киевская Русь» и 25 аэромобильная бригада. На тот момент в батальоне, где было около 700 человек, боевой опыт имели не больше семи. Остальные — новички. Долго притираться пришлось. Они же диванные войска: знают все по слухам и окопным мнениям товарищей, которые там уже были. Осенью 2014-го в Дебальцево стянули крупную группировку украинских войск В Дебальцево мы выехали 24 июля прошлого года. Сперва заняли Чернухино (по дороге это 20 км, а напрямую — 5 км до Дебальцево). Там стоял К2 (Киев-2 -ред). Мне дали 2 минометных расчета, которые обеспечивали прикрытие, и сказали — командуй. У меня было 8 человек — по четыре на миномете. Быстро стало понятно, что сидеть в яме и стрелять вслепую, максимальная видимость была полтора километра, нет смысла, поэтому я начал ползать по кустам. Когда К2 уехал, мы тоже снялись и переехали в само Дебальцево. Там уже начались более активные боевые действия и стало понятно, что нужно организовывать взаимодействие с артиллерией. Наша задача была в том, чтобы противник не подошел к артиллерии: пока существовала артиллерия, до тех пор существовал этот выступ. Никаких капитальных фортификационных сооружений у нас не было. Все делали своими силами — обычные блиндажи перекрытые обычными бревнами. Время окопаться было, но это не решало проблемы: мы окапывались лопатами, а противник — тракторами. Если у нас перекрытия были деревянные, то у них железобетонные доты отливались. Максимум, кто-то из наших сам договорился и привезли бетонные плиты. Это все делали на уровне среднего и нижнего командного звена. Время окопаться было, но это не решало проблемы: мы окапывались лопатами, а противник — тракторами. Если у нас перекрытия были деревянные, то у них железобетонные доты отливались Тогда никто не ожидал, что сепары могут пойти в наступление. Когда мы туда пришли, там стояла немаленькая наша группировка — подразделений шесть. Это примерно 2,5 тыс человек. А противника там немного было, до одной тысячи. Они занимали перешеек и опорные пункты. И еще в тылах была артиллерия. У них была классическая тактика Славянска: «блуждающие» минометы и ДРГ (диверсионно-разведовательные группы). Моим участком фронта тогда был северо-восток: Чернухино, Дебальцево и до Санжаровки. Рельеф местности предусматривал только три опасных направления, где могут пройти танки, и мы их все контролировали. Самое главное — у нас были преобладающие силы артиллерии. Мы давили любой огонь противника. У нас были гаубицы, пушки, системы реактивного огня, самоходные установки. Террористы боялись стрельнуть. На моих глазах было разбито три батареи. И это были не ополченцы, а обученные специалисты из России. В первую ротацию мы пробыли там 4 месяца. За это время сделали то, что должен был делать Сектор: организовали сеть НП (наблюдательных пунктов), организовали КМП — наш штаб артиллерии, завязали взаимодействие с пехотой. У нас в тылу врага почти до последнего дня на терриконе был пункт наблюдения, где сидел взвод, который давал координаты, куда бить. Что касается технического оснащения и обмундирования, то лично мне дали автомат и экипировку. Все остальное покупали за свои деньги или помогали волонтеры. Осенью 2014-го ВСУ полностью подавили артиллерию боевиков под Дебальцево Автомобили были наши. Мы их привезли с собой, в эшелонах. Тот ГАЗ-66, который нам дали, быстро сдох. Все возили на джипах. На войне, как правило, транспорт, который выдает МО, используется для перевозки припасов, потому что в джип не положишь все это. Но ездить на Урале по полям и выполнять какие-то задачи невозможно. Я ездил на своей Mitsubishi Pajero. Нас, правда, заправляли, но тоже по личным договоренностям. Ведь чтобы машину заправить, ее нужно поставить на баланс МО. То есть, фактически отдать. Уезжали мы прямо перед Новым годом. По итогу тогда осталось пять единиц техники — один ГАЗ-66 и собственный транспорт. Интересно, что сеть НП, развернутая нами, не была частью штатных позиций, я мог просто встать, развернуться и уйти. Они даже не были нанесены на карту, и слава богу, потому что их бы из-за утечки информации разбомбили. Но поскольку позиции были выгодные, налажена радиосвязь, так оставлять была неохота. Мы переговорили со 128 бригадой и они посадили туда своих людей. Наши сидят в окопах, по ним непонятно откуда стреляет артиллерия, сепаратистов никто в глаза не видел, зато справа и слева боевые потери. Это то, к чему сводится война последние два столетия: артиллерия — основной поражающий фактор Нас на момент отъезда было две роты — человек 200-300. Это не потери. Некоторые не выдержали, заболели, комиссовались. Людям с Майдана воевать сложно, как, впрочем, и руководить ими. Самой большой проблемой была паника. Я, к примеру, долго не говорил своим, что Дебальцево находится в окружении. Скажи это, началась бы паника. Тогда все шли на войну с четким образом, который прошлой весной был и у меня: сейчас передо мной поставят сепаратистов, дадут шашку и скажут «руби». На самом деле все иначе: наши сидят в окопах, по ним непонятно откуда стреляет артиллерия, сепаратистов никто в глаза не видел, зато справа и слева боевые потери. Это то, к чему сводится война последние два столетия: артиллерия — основной поражающий фактор. Только перед самым отъездом у сепаров произошла ротация и вместо казаков, которые тоже сидели в окопах и в открытую конфронтацию лезли неохотно, приехали морпехи вооруженных сил РФ. Мы узнали об этом по нашивкам и радиоперехватам. И они такие бесстрашные, без опыта боевых действий решили пойти в наступление. В открытую. Мы, честно были ошарашены такой наглостью. Огневая позиция ВСУ в Дебальцево А они по полю в полный рост встали и пошли. В итоге мы перепахали их батальон. Потом они выехали на технике за 200-ми и 300-ми и мы перепахали технику. В итоге пришлось им еще раз проводить ротацию: подразделение, которое в первом бою теряет больше 10% личного состава, небоеспособно. Вообще, это ошибка россиян — они заигрались со спецвойсками, сделали на них ставку, а богом войны была и есть артиллерия. Уезжали мы из Дебальцево спокойно. Дороги не обстреливались. Было перемирие, которое, правда, очень плохо сказывалось на личном составе. Потому что когда перестают стрелять, начинается водка. Чужой город Дома мы пробыли две недели. На второй раз мало кто захотел поехать — все резко заболели. Вернуться решило где-то 40%. Самая большая ошибка была в том, что не прошел необходимый период восстановления боеспособности. Ни техника, ни имущество не были восстановлены. Из техники в моем подразделении было три машины, а бойцы добирались обычными автобусами. По сути неподготовленный батальон отправили в неизвестном направлении. Мы думали, что едем в Донецкий аэропорт, только позже выяснилось, что назад — в Дебальцево. По приезду мы поступили в оперативный резерв 128 бригады и нам сразу сказали: «Ребята, дороги на Дебальцево уже нет». Мы ничего не поняли, как это могло случиться за две недели. Посмеялись, но оказалось, что так и было. Дорогу простреливали. Мы решили занять старые позиции и наладить взаимодействие с пехотой. Когда приехали на КМП в Дебальцево, было непонятно — наше оно или нет. Потому что когда уезжали из города, там ходила масса военных, гражданских. Тут приезжаем, над головой все время что-то летает и ни местных нет, ни военных. Никто не владел обстановкой. Картина была удручающая. У нас на тот момент почти не было артиллерии и с той стороны уже было превосходство. Наша разведка прозевала передислокацию крупных сил противника. Они со всего фронта собрали, что было и привезли усиление. К моменту нашего прибытия нашу артиллерию полностью подавили. Когда с той стороны стоит дивизион «Градов» и стреляет по мере подношения снарядов, сложно отвечать. Во вторую ротацию по нам стреляло все: «Грады», «Ураганы», «Смерчи», самолеты и вертолеты. Авиация использовалась регулярно. Это может подтвердить 40 батальон, 128 бригада, Нацгвардия. Один-два раза в день на небольшой высоте пролетал самолет и отстреливался. Много летать боялись, потому что была ПВО. Всего террористы пять раз пытались взять Дебальцево. Четыре — неудачно. Первый раз было наступление на Никишино — отбивали всеми силами. Я потерял два миномета и половину личного состава из минометов, не убитыми, но ранеными. Потом два раза пытались наступать на Новогригоровку — там перепахали их батальон и устроили танковое кладбище: 40-ка подбила штук пять и мы три штуки. БТРы я не считаю. Четвертый раз срывали наступление, когда шли городские бои. Наши захватили карту командира штурмующего подразделения террористов на которой был отмечен район их сосредоточения перед Дебальцево. Наша артиллерия перепахала его. Но с пятого раза они город взяли. Сектор дал команду занимать городскую оборону, но, не зная реального положения дел, они сказали занимать позиции, которые уже были заняты сепаратистами В конце в городе связи не осталось вообще никакой, кроме той, что была налажена нами — наша сеть НП-шек. Обороны тогда тоже не было. Сектор дал команду занимать городскую оборону, но, не зная реального положения дел, они сказали занимать позиции, которые уже были заняты сепаратистами. И мы вместе с начштаба 128-ки рисовали карту обороны. Сами, потому что Сектор уже не понимал, что происходит. Из-за этого хаоса на моих глазах два подразделения попали в локальное окружение и никто не понимал что делать, потому что командование сидело в подвале за большой картой. Дебальцево можно было удержать. Я бы сам остался и держал. В городских боях боевики положили бы всю свою армию. Но чтобы остаться нужно было знать, что с той стороны к нам будут пробиваться. А тупое «сидение» было бессмысленно: у нас заканчивались припасы, раненых становилось все больше, убитых тоже, а подразделение деморализовалось. Для артиллерии привозили какие-то крохи, которые выстреливались за полчаса. И я точно знал, что с той стороны к нам не идут на помощь, кольцо быстро сужается, а сил противника все больше. Пробиться сквозь них было бы сложно. Приказа об отступлении у нас не было и быть не могло — не было связи. И смысла оставаться нам уже не было — мы не могли выполнять боевые задачи — разведка и корректировка. У нас уже не было чем стрелять и нечего было разведывать — под носом шли городские бои. Свое подразделение я решил выводить двумя частями. Тогда у меня было 18 человек, плюс шесть минометчиков и два фаготчика. Невосполнимый у нас был один. Пока мы видели, что впереди стоит подразделение 40-ки, стояли на своих позициях. Потому что отошли бы мы, они бы попали в окружение. А им приказа об отходе не было. Но они оказались неглупыми ребятами — отошли на мои позиции, а я — дальше. Потом попытался вывести подразделение в пешем порядке — не получилось, нас разбили на две группы. В Дебальцево не было как в фильмах о Великой отечественной — сепаратисты не шли единым фронтом — просачивались небольшими группами и рассредоточивались. Все бегали по городу хаотично. В колонне нас было около 100 человек, вышло 14 и один пленный Одна часть нашего подразделения вернулась к 40-ке, вторая — к 128-ой. Я посадил вторую группу на транспорт, в колонну, которая увозила раненых. Они попали в засаду, потеряли одну машину, но вырвались. Я остался на позициях 128-ой, помогал координировать действия с 40-й — у меня оставалась с ними связь. Когда подошла вторая часть моего подразделения, с ними начал выходить. У нас тогда было 2 БТРа, 2 КамАЗа, один Урал и бензовоз. В колонне нас было около 100 человек, вышло 14 и один пленный. Ведущий колонны не знал дорогу, нас обстреляли. Потом попади в засаду. Вся техника была взорвана. Один БТР разорвало на куски с людьми, а наш на брюхе еще прыгал. Один раненный выжил. Он рассказывал потом по телевизору, как лежал замерзал в полях. Его в плен взяли, а потом вернули. Мы вырвались из первой засады и попали во вторую. Потом вышли на 30-й батальон. Шли аккуратно, потому что наши ведь не знали, что это за мужики с автоматами по полям ходят. Знаю, что через пять дней после того, как из Дебальцево все вышли, одно подразделение в здании все еще держало оборону. Им просто забыли сказать, что в округе никого нет. Знаю, что еще об одном подразделении забыли, что они вообще есть. Сам я сначала попал в госпиталь в Артемовск. У всех, кто вышли, были ранения или контузия. Потом меня перевели в Днепропетровск. Там самая шикарная больница была: и детей приводили, и пресса была, и персонал относился хорошо. Встретили, как героя. Очень удивился, что Днепропетровск такой проукраинский город. Потом в Киеве полежал две недели. Сейчас в отпуске на лечении. Вернусь ли назад на фронт — не знаю пока. С прошлой весны у нас на фронте ничего не изменилось — как не было связи между подразделениями так и нет. Воевать в таких условиях невозможно. Работа, которая должна выполняться штабами, выполняется на среднем или низшем уровнях, но выполняется. Но если весной нам не мешали воевать, то сейчас мешают. Тот же запрет на открытие огня — все солдаты над этим смеются. Я не могу понять, почему все говорят, что мы сдали Дебальцево? Ребята, мы сдали, минимум, 9 населенных пунктов вокруг него. Это кусок украинской территории. Там остались проукраински настроенные люди. Мы бросили их, хотя обещали, что не уйдем Я не могу понять, почему все говорят, что мы сдали Дебальцево? Ребята, мы сдали, минимум, 9 населенных пунктов вокруг него. Это кусок украинской территории. Там остались проукраински настроенные люди. Мы бросили их, хотя обещали, что не уйдем. Что с ними сейчас? Как им живется? Я пока буду восстанавливать боеспособность подразделения — нужно заменить часть людей, найти новое оборудование. Сейчас это главное, потому что люди, которые были в котле первый раз, сильно деморализованы — они видели, как это происходило и теперь воевать не хотят. Что касается техники, то мою машину сейчас чинят волонтеры. Двигатель стоит $1 000. Они собирают по крохам. Вот еще пример, у меня в бронежилете пластина стоит 300 баксов. Воевать без нее я возможности не вижу, а она у меня разбита пулей. Пластину нужно поменять. А еще нужны радиостанции, планшеты, аккумуляторы. Проблема войны — проблема общества. Общество дошло до той точки, когда оно не хочет воевать. И в таком случае это тупик. Люди не готовы ни воевать, ни помогать. Люди просто хотят чтобы это куда-то делось. Вот если мне кто решительно скажет — мы воюем — я иду воевать. Не вопрос. Если не воюем, я пойду дальше заниматься своими делами. Проблема в том, что трусы, носки и еда от волонтеров — это необходимость, но это недостаточное условие для победы. Наше государство — отражение общества. Если государство не делает все для победы, это потому что общество этого не требует. В таких ситуациях как сейчас, общество должно быть решительным и настойчивым. Проблема войны — проблема общества. Общество дошло до той точки, когда оно не хочет воевать. И в таком случае это тупик. Люди не готовы ни воевать, ни помогать. Люди просто хотят чтобы это куда-то делось Для меня победа — это восстановление территориальной целостности Украины. С Крымом, разумеется. Да, это почти 100% полноценная война с Россией, но это не такая сверх задача, как кажется. Население России в три раза больше нашего, да, но протяженность их границы значительно больше украинской. Не в три раза. У них есть Китай, Владивосток, который хочет в Японию. Они не могут снять всех военных и вооружение и перекинуть в Украину, вот и получается соотношение не 1:3, а 1:2. Это уже вполне выполнимая задача — классическая оборона. Есть, конечно, вопрос, что делать с людьми, которые поддерживают Россию на оккупированных территориях после их возвращения. Эту проблему должна решать власть — проводить украинизацию. Это очень длинная история. Кто-то, конечно, никогда не полюбит Украину, но тогда эти люди просто уедут. Я это вижу по Краматорску. Те, кто были за ДНР и ЛНР сейчас ходят с потухшими глазами. Им тяжело, они уезжают. В Донецке будет так же. После победы.
gem: 2 Древопил: конституция Новороссии в действии http://www.youtube.com/watch?v=Ahsl-j-FnUA#t=15 Ночные волки совсем не кусаются:
piton83: Косметичку
Древопил: Офицер «Альфы» о победах и провалах Украины в войне на Донбассе Офицер спецподразделения «Альфы» Виктор рассказал о том, как действуют украинские спецслужбы и военные в ходе войны на востоке Украины, нюансы спецальных операций, о том, как чуть не был уничтожен одна из ключевых фигур «Новороссии» Игорь Гиркин. – Нашему парламенту понадобился год войны, чтобы разрешить украинским спецслужбам внедряться в организации террористов и де-факто их ликвидировать. А почему до этого не было попыток по нейтрализации тех же Гиркина (Стрелкова), Безлера (Беса), Бородая, Моторолы, Гиви? – Это не совсем верная информация, такие попытки были. Так, например, в июле прошлого года была осуществлена попытка ликвидации Гиркина (Стрелкова) в Славянске. По оперативным каналам нам удалось получить информацию о месте его проживания. По дому, в котором он жил, был нанесен артудар, но снаряд попал в здание, из которого Стрелков вышел буквально несколькими минутами раньше. Были и другие попытки ликвидации вожаков террористов, но в силу разных причин они также закончились безуспешно. – Что это за причины? – Тут есть целый комплекс субъективных и объективных факторов – слабая работа нашей контрразведки и высокая степень предательства на всех уровнях спецслужб. Из-за этого я не рискнул бы ни сам участвовать в операции по внедрению в среду террористов, ни посылать туда личный состав. Непосредственные исполнители подобных задач – профессионалы, но проблема заключается в разработчиках этих операций. Зачастую такие планы на 90% не соответствуют ситуации, в которую попадает агент. Причина в том, что руководящие органы АТО, армии – очень инертная структура. Пока информация дойдет до самого верха, пока ее там проанализируют и примут решение, проходит много времени. При этом очень часто происходит утечка информации. Поэтому самая эффективная и гибкая структура – у которой цепочка между штабом и исполнителем минимальная. Например, добровольческий батальон ДУК «Правый сектор» «работает» с террористами намного эффективнее, чем регулярная армия и спецслужбы. У них маленький штаб, небольшое количество людей, принимающих участие в разработке операций, чем практически исключается утечка информации. Этот дом по улице Короленко в Славянске, Стрелков покину за пару минут перед обстрелом Этот дом по улице Короленко в Славянске Стрелков покинул всего за пару минут до обстрела – И много «кротов» из ФСБ в наших разведывательных структурах? – Немало. Помните, как в конце апреля 2014 года в Славянске сепаратисты Стрелкова захватили в плен троих сотрудников «Альфы». Знаете почему? Потому что их попросту «слили» боевикам бывшие «топтуны» из «семерки» (управление наружного наблюдения СБУ), которые перешли на сторону «ДНР» и «ЛНР». Они все местные, знают свои города, и когда в Донецке, Славянске или Горловке появляется какой-то новый экипаж (спецгруппа) с незнакомыми людьми, они их вычисляют и сдают службе безопасности боевиков. По этой же причине пришлось отменить освобождение здания СБУ в Луганске, которое захватили сепаратисты. Эту операцию планировал очень узкий круг людей. Было принято решение о штурме здания СБУ со стороны находящегося рядом недостроенного 16-этажного дома, который был идеальной площадкой для штурма и гарантировал скрытное проникновение на этот объект. И вот, нам выходить на операцию, а тут поступает информация, что нас в здании высотки уже поджидают сепары. Это через час после совещания о планировании операции, на котором находился очень узкий круг людей! Штурм пришлось отменить. – Знаете, кто вас сдал? – Подозреваю, но пока собираются доказательства по этому эпизоду, а это не быстрое дело в условиях нашей военной бюрократии, фамилии называть не буду. Расскажу о другом случае, мягко говоря, странном в условиях ведения войны, поведении некоторых наших военных. 13 апреля прошлого года планировалось освобождение Славянска, который только-только захватили боевики Стрелкова. Город должны были освобождать спецподразделения «Альфы» и «Омеги» (милицейский спецназ) при поддержке БТРов 25-й днепропетровской бригады ВДВ. А ее командир должен был предоставить в определенной точке сбора свои БТРы, на которые должны были пересесть с «вертушек» спецы из «Омеги». Но когда они пролетали над этим районом, комбриг не дал приказ подать им дымовой сигнал о том, что БТРы на месте. В результате хлопцев из «Омеги» высадили с «вертушек» без прикрытия в самом Славянске, где им пришлось принять бой с бандитами, а после этого самостоятельно, без прикрытия, выходить из города. Комбриг 25-й потом оправдывался, что не получил команды на проведение операции от и.о. министра обороны Михаила Коваля. Но о какой дополнительной команде может быть речь, когда сам комбриг был на совещании по планированию операции и расписался в ее плане?! Но и это не все. Потом бригада этого же командира десантников не помогла нам даже тогда, когда на нас, буквально при нем, напали боевики после провала операции в Славянске. В то время, когда наш «Фольксваген» просто резали на части шквальным перекрестным огнем, его БТРы стояли в 50 метрах от нас и не сделали ни единого выстрела. Тогда первая пуля попала мне в бедро, но мне удалось вывалиться из машины. Потом вторая попала под ключицу – спасла рукоятка боевого ножа на разгрузке. После этого я сразу же напоролся на боевика, и мы выстрелили другу в друга одновременно. Его я убил, а пуля, предназначенная мне, пробив в кармане икону Почаевской Божьей Матери, прошла в миллиметре от сердца. Пока не потерял сознание, взял в руку гранату РГД. Думал: если возьмут в плен, пойдем вместе паровозом – взорву и себя, и их. В том же бою погиб мой товарищ Гена Беличенко, который и стал первой жертвой этой войны. А все время, пока шел бой, БТРы 25-й бригады стояли почти рядом и ни во что не вмешивались, так как их командир дал команду не стрелять. Но моему товарищу Андрею Черкашину, который получил ранение в живот и истекал кровью, удалось как-то убедить командира одного из БТРов прикрыть нас от огня. Нам повезло, что попался правильный и честный офицер – его БТР выкатился и закрыл нас, после чего сепары отступили. Если бы не он, меня уже не было бы в живых. Потом у меня кто-то забрал гранату, укололи бутарфанол, и в бессознательном состоянии 11 часов возили в поисках больницы. За все это время я только раз пришел в сознание, да и то от холода – в каком-то сельском фельдшерском пункте. Смотрю – лежу на столе без ботинок, и сразу же мелькнула мысль: «морг». Но когда на ноге не увидел бирки, напряжение спало, и я снова потерял сознание. Потом меня все-таки довезли в донецкую больницу, после чего последним перед захватом сепаратистами донецкого аэропорта рейсом отправили в военный госпиталь в Киеве. А тот комбриг 25-й бригады потом вел переговоры с боевиками, после чего им достались 16 единиц украинской бронированной техники, в том числе и две самоходных артиллерийских установки «Нона». Но он до сих пор служит в Генштабе, причем вроде бы даже пошел на повышение. пуля, пробив в кармане икону Почаевской Божьей Матери, прошла в миллиметре от сердца Фото: Из личного архива Виктора К. Офицер «Альфы»: Пуля, пробив в моем кармане икону Почаевской Божьей Матери, прошла в миллиметре от сердца– О чем думали, когда выбрались из той бойни? – Первые дни я вообще был без сознания. И в этом состоянии мне приснился покойный отец, который сказал, что мне к нему еще рано. А потом «пришли» убитые на Институтской товарищи, которые начали меня также отгонять от себя. Помню удивился, и после этого видения пришел в сознание. А вот когда получил ранение в бою, моя дочь проснулась от боли в боку, в том самом месте, куда мне попала пуля, а жену также разбудили тревожные предчувствия. – Вы упомянули о милицейском спецназе «Омега». Это тот, который обвиняли в расстреле майдановцев на Институтской 18–20 февраля 2014 года и которым командовал Сергей Асаволюк? Черная униформа, желтые повязки на рукавах. Они? – Это неправда. Я знаком с Сергеем, и сам был на Институтской 20 февраля в числе майдановцев. Группа «Аси» не стреляла по людям, там «работала» абсолютно чужая команда, из-за рубежа. А его бойцы стреляли в стену Октябрьского дворца, в урны, столбы, но не в людей, то есть просто изображали бурную деятельность. Я готов подтвердить это на любом суде! А сейчас Сергей воюет на Донбассе, причем шикарно воюет. На его счету немало успешно проведенных операций. – Неделю назад в сети появилась информация, что в Амвросиевском районе Донецкой области неизвестный спецназ уничтожил более 80 российских оккупантов. Кто это, по-вашему, мог быть? – Я подозреваю, что это мог сделать батальон имени Дудаева, которым до своей гибели командовал мой друг Исса Мунаев. Почерк очень похож – грамотно перекрыли пути отступления и красиво их «почикали». А все потому, что у них нет предателей и слива информации. Я это знаю не понаслышке, так как сам помогал Иссе Мунаеву легализовать чеченских добровольцев в Украине, а не так давно готовил снайперов для этого батальона. За нас воюют чеченцы, а за сепаров – «кадыровцы», и они, как правило, между собой «кровники». Для чеченцев дело чести уничтожить «кадыровца» или ФСБшника. Почти все они прошли первую и вторую чеченскую войны, а потом Кадыров их выдавил в Европу. У многих из них там есть неплохой бизнес, но они приехали воевать за Украину. Причем ничего у нас не просят, все оружие, амуницию и оборудование покупают за свой счет. У тех, кого я тренировал, ружья, оптика, экипировка – великолепные. И это очень высоко мотивированные бойцы, которые не отступят хотя бы потому, что перед ними их кровные враги. И они сейчас, кстати, согласны войти в структуру МВД – батальон «Золотые ворота». – Какова технология внедрения и подготовки к нейтрализации террористов? – Разрабатывается комбинация по внедрению агента на нижние уровни террористической группировки. Это может быть человек как из среды самих боевиков, так и со стороны. Но со стороны предпочтительнее, поскольку местного боевики могут перевербовать. Это могут быть те же патриотически настроенные донецкие хлопцы, но которые ни в коем случае не должны кричать «Слава Украине». Пусть кричат «Путин – наш папа!», чтобы им поверили. Потом агент должен как-то проявить себя, чтобы попасть на дистанцию доверия к руководству террористов. А там уже, как говорится, дело техники. – С какого расстояния опытный снайпер может «снять» цель, и какое оружие лучше всего подходит для этой задачи? – Из своей снайперской винтовки Z-15, которую делают на нашем украинском предприятии «Зброяр» и которая не уступает западным аналогам, я гарантированно попадаю в цель на расстоянии 400 метров. А из Z-10 под 308-й натовский патрон гарантировано попадание на 600–700 метров. Но тут уже должна работать «двойка» – корректировщик и снайпер, плюс группа прикрытия. Это оптимальный состав снайперской группы. – Сколько сегодня зарабатывают сотрудники «Альфы»? – Американский генерал Джордж Паттон сказал чудную фразу: «Патриотизм заканчивается за чертой бедности». Этим все сказано. У меня сейчас зарплата составляет порядка 17 тысяч гривен, или, грубо говоря, порядка 700 долларов. Это в «Альфе», которая занимается борьбой с терроризмом! Да когда я сидел на пенсии, получал 600 долларов, но тогда не рисковал своим задом. А рядовой офицер, боец «Альфы», который ежедневно ходит под пулями, получает 7–8 тысяч гривен! Патриотизм – это хорошо, но чем кормить семьи? Или кто-то думает, что американские спецы только на одном голом патриотизме защищают США? Вот, например, я, сотрудник «Альфы», еще год назад получивший тяжелые ранения в АТО, до сих пор не получил удостоверения участника боевых действий! Мне говорят, что где-то что-то оформляется. Я сейчас живу материально в разы хуже, чем раньше. Но тем не менее – это моя страна, Родина, за которую я пролил в прямом смысле слова два литра крови. То есть буду драться до конца, как и многое другие «альфачи», которых эта война повязала кровью. – Вы признались, что наше военное руководство Минобороны, Генштаба, контрразведка работают очень слабо. А что же делать, других ведь нет? – Разогнать и сформировать военное руководство из тех майоров и полковников, которые реально вот уже год воюют в АТО! Помните, как в донецком аэропорту наши «киборги» покрошили элиту российского спецназа – отряд «Вымпел». А этих спецов я очень хорошо знаю – раньше ездил на соревнования между спецслужбами. Поэтому могу подтвердить, что это очень серьезные ребята. И кто их «покрошил»? Простые украинские мужики – работяги, учителя, студенты, водители. Так что те офицеры, которые сейчас на фронте, реально намного профессиональнее штабных генералов, которые получили звезды только за то, что грамотно прогибались перед своим начальством.
Балтиец: Древопил пишет: Офицер «Альфы» о победах и провалах Пояснять надо, что это не про нашу "Альфу", а про амерских подстилок.
gem: Балтиец пишет: а про амерских подстилок. Вы подозрительно много знаете о подстилках...
Древопил: ПУЛЕМЕТЧИК АЛЕКСАНДР ГОВДЕНКО: "МЫ ЗАБЛУДИЛИСЬ, НО ПАЦАНЫ, ДОБРАВШИЕСЯ ДО МЕСТА, СКАЗАЛИ, ЧТО ЭТИМ МЫ ОТВЛЕКЛИ ОГОНЬ НА СЕБЯ" То, как получил ранение, помню очень плохо, все в один миг произошло. Помню, как моя нога упала набок. Ну, думаю, нормально: на локтях можно ползти. Я немного отполз от здания, под которым велись бои, а то они по нему лупили так, что кирпичи сыпались. Благодаря этому, наверное, более тяжелых ранений не получил. ОСЕНЬЮ НАС ПОДБИВАЛИ ИДТИ ШТУРМОМ НА КИЕВ На фронт я пошел добровольцем, но не сразу - хотел в Киеве все дела решить, да и понять, в какое подразделение идти. Во время Майдана я тоже в омут с головой не бросался - хотел сперва разобраться, что и к чему. Я в Киеве жил несколько последних лет, работал кладовщиком, а вырос в Первомайске Николаевской области, так что для меня революция и все патриотические движения были в диковинку. На Майдан ходил, как и все патриоты, но не могу сказать, что принимал очень активное участие. Больше всего меня потрясло, когда по нам на морозе пустили воду. А майдановцы не дураки - вырубили дорожки, в которые стекала вода. Но все равно ж понамерзало и на Грушевского было скользко. Тогда я решил принимать более активное участие - посыпал улицу солью, лед колол. Его клали в мешки и потом из этих же мешков строили баррикады. Сначала не мог понять организацию Майдана, пытался изучить, как оно работает, изнутри. Интересно было наблюдать, как люди все сами делают: и кормят, и раненых лечат, волонтеры бегают... Вообще, интересно было, что основная толпа - это киевляне, хотя их потом и называли бандерами. Конечно, когда жители Киева расходились на ночь по домам, то оставались на баррикадах и в палатках, в основном, люди с Западной Украины. Но ведь революцию-то начали киевляне. После Майдана мой брат вступил в батальон "Донбасс". Ну а я, пока все свои дела решил, то попал не в "Донбасc", а в "Шахтерск". Это уже осенью было. О том, чтобы сидеть в тылу и мысли не было - брат воюет, все патриоты ушли на фронт, а я что же? \
Древопил: Василий «Сокол» Соколовский – самый настоящий «киборг». Его взвод 80-й десантной бригады заехал в новый терминал Донецкого аэропорта 5 января 2015 года и пробыл там до последних секунд присутствия там украинских войск 21 января. Все это время его бойцы вместе с коллегами из других частей провели в непрестанных жесточайших боях, из которых они вышли победителями. Ни постоянные обстрелы, ни травля газом, ни жесточайшие штурмы с использованием всех видов оружия так и не заставили украинских военных покинуть терминал. Тогда российские бандиты просто взорвали все здание. И все равно бойцы продолжали еще более суток удерживать никому не нужные руины. Именно этот сержант-десантник, прирожденный воин с Ровенщины, с перебитыми ногами и многократно раненный, последний со своим побратимом покинул здание, ставшее символом украинской воинской доблести. Он выжил после выстрела в голову из РПГ и двух подрывов терминала, ползком выбравшись оттуда. Государство оценило его подвиг по достоинству – до сих не предоставило даже статуса участника боевых действий. История героя ДАП и его дальнейших мытарств – в эксклюзивном интервью «Четвертой Власти». «Срочку» служил в 80-й бригаде. Потом несколько лет в ровенском «Беркуте» до 2009 года. Затем работал в частных охранных компаниях. На войну попал не сразу – все-таки мать слепая, отец с инфарктом. Но в какой-то момент просто надоела эта «диванная война» – где-то там гибнут пацаны, а ты такой патриот, но сидишь дома. 26 августа пришел в военкомат, Военкому сразу сказал, что хочу в десантники – лучше всего к своим, в 80-ку, но можно и в любую другую. Тот пошел на встречу – тут же позвонил в родную бригаду, сказал, что «есть тут ахеренный дЕсант». За 2 дня прошел все комиссии, и 28 уже отбыл в часть. Кстати, когда ехал, знал заранее, что меня ранят, но выживу. У меня просто очень хорошо «чуйка» развита, она меня никогда не подводила – наверное, это у меня от моего брата-близнеца, моего ангела-хранителя, который при рождении умер. 28 октября я впервые попал на фронт. В бригаде меня сразу назначили замкомвзвода разведчиков. А уже на фронте стал командующим взводом – мои парни настояли, чтобы ими командовал не какой-то офицер со стороны. И вот мы с ребятами как раз готовились к прибытию батальона, ходили на разведвыходы – сразу же в район Донецка. А через 15 дней и весь батальон подтянулся. Никакого перемирия, понятное дело, не было и в помине. Во время него у нас было 3 «200-х».Как же бесили эти постоянные одергивания: «Не стрелять, наблюдать». Докладываешь, что видишь приближение противника – нет, «наблюдаем, наблюдаем». Только в экстренных случаях разрешали лупануть одиночным в ответ. Сейчас, кстати, почти то же самое – только парни дерзости набрались. Лупанут по «сепарам» из АГСа или ВОГом, начальство в панике – «кто стрелял»? А они только руками разводят – кто же его разберет? Постоянно ходили на боевые выходы за линию фронта и, когда возвращались, то нам часто плевали в спину – мол, о, приехали грабить и убивать. Очень иногда по ним очередь дать, но всегда не велись на провокации. В Донецкий аэропорт рвались все без исключения бойцы. Все хотели показать себя, хотя прекрасно понимали, что едем на убой. Нашу группу разбили на три части, я попал в первую. Другие две уже в него так и не попали. Заезжали через «сепарский» блокпост на Спартаке. Это было ужасно позорно и отвратительно. Помню, там LifeNews ошивались и пытались вопросы задавать – типа, из какого вы подразделения, стоит ли ехать. Так я им ответил: «Не провоцируйте меня глупыми вопросами – тогда не получите глупый ответ. Раз еду – значит, стоит». От нас тогда требовали, чтобы мы максимум по одному рожку на автомат с собой везли, и никаких гранат даже. Ну, мы, понятное дело, плевать на это хотели – я на себе 8 гранат Ф-1 провез, парни ВОГи провозили. Между прочим, зря рисковали – там в терминале этого добра с головой хватало, еще осенью, видать, навезли. Кстати, если бы нашли, могли и на месте расстрелять. А, и «Мотороллу» этого прямо перед собой видел – так руки чесались «шлепнуть», но пацанов было жалко положить: нас же там ехало человек 80, а сепаров было человек 500 вокруг, с танками, пушками. 0oYXAiRI6MI "Сокол" со своим взводом на фронте - октябрь 2014 г. (из личного архива Василия Соколовского) Большинство тех, кто воевали против нас, воевали за деньги. Они даже ночью боялись показываться – за свою жизнь боялись. Только так головы высунет – и тут же прячет. Вперед лезли реально «обдолбанные», на какой-то «кислоте», в основном, чеченцы. Ну, таких мы очень быстро ложили. И были регулярные войска – это, в первую очередь, те, кто на бронетехнике работал – наемников к ней не подпускают. Местных давно уже выбили, еще в прошлом году. На Рождество «сепары» пошли в массовое наступление. Начали по нам работать танки, целый день, прямой наводкой, с 400-500 метров. Они же понимали, что мы их не достанем. То есть ПТУРы-то у нас были, и много, но ведь если из них стреляешь, надо минимум 30 метров сзади иметь свободного пространства, чтобы все не сгорело от взрывной волны. А мы же в помещении. «Мухами», конечно, стреляли, но Т-72 из нее подбить никаких шансов. «Сепары» обнаглели, начали четырьмя танками и САУшкой в линеечку выстраиваться и лупить по нам. Так мало того, даже не отъезжали на перезарядку – КАМАЗ с боекомплектом прямо к ним ехал. Неприятно об этом вспоминать, но наша артиллерия нам почти не помогала. ГРАД ложился на метров 500 от цели. И гаубицы не попадали, хотя мы очень четкие координаты давали. Связываюсь с командованием, прошу – накройте грузовик с б/к. В ответ: «Мы решаем этот вопрос». Или еще лучше, когда комбат гаубичников мне отвечает на просьбу прикрыть: «А у меня есть свой командир». 3 дня перед подрывом здания нас травили газом. С 17 по 19 число. Думаю, это был какой-то российский спецназовский слезоточивый, но очень концентрированный газ, потому что пацаны сознание очень быстро теряли, глаза на лоб вылазили. Спасались мокрыми салфетками – спасибо волонтерам, что их у нас было вдоволь, целые мешки. Брали пачку, делили на несколько человек – одевали под балаклавы так, чтобы лицо все закрыть, и так терпели. Никаких противогазов или лепестков у нас не было – кто же знал, когда мы ехали, что до такого дойдет? Мы сами сначала думали, что это они «дымовухи» пустили. «Сепары» рассчитывали, что мы от газа будем спасаться и выйдем в «рукава» терминала, где они нас и постреляют всех. Но никто из наших не побежал. Понятное дело, сразу после первой же газовой атаки они побежали штурмовать – думали, мы там позадыхались. Ну, мы их хорошо тогда встретили. Потери у них были огромные. Реально очень много их положили. Как-то раз ночью кадыровцы пытались в очередной раз прорваться через подвал. Стоим на посту вдвоем, напарник как раз отошел, и тут я слышу какие-то звуки снизу. Глянул в тепловизор – и сразу их увидел несколько десятков, около 50 человек, кричу, чтобы наши услышали и подмога пришла: «Они с подвала лезут». Пацаны подбежали, начали забрасывать их гранатами. Мы их начали выдавливать в подвал, те отстреливаются, орут свой «Аллах акбар». А мы тихонько сзади сверху подобрались – и опять же гранатами их. Потом еще пару килограмм тротила им туда сбросили. По моей информации, только за последний месяц, большую часть которого мои парни там стояли, у них было больше 300 «200-х» и 1000 «300-х». Ситуация становилась все хуже – мы контролировали только второй этаж, а на первом и третьем сидели враги. У нас просто не хватало людей, чтобы контролировать весь терминал – это нереально сделать с 60 бойцами. Честно говоря, вообще не понимаю, зачем нужно было держать этот терминал. Ведь это была уже одна сплошная развалина, которая не имела абсолютно никакого стратегического значения. Лежишь в одном конце и видишь другой, а через дыры в стенах даже снаряды пролетающие видно. Но раз уже назвали нас киборгами, то решили не посрамить этого звания и хорошенько ввалить этим чертям, пока есть такая возможность. 18 января я с несколькими бойцами поднялся на четвертый этаж. Оттуда весь третий этаж, где сепаров была тьма-тьмущая, как тараканов, все было как на ладони. Мы с собой еще ящик гранат и ВОГов вытащили туда и начали их как в тире расстреливать. Но потом подтянулся их снайпер со стороны старого терминала и пулеметчик со стороны автосалона плюс начали РПГ работать. С парнями аккуратно вниз ушли. Самое неприятное – это то, что не успели подорвать лестничный пролет на второй этаж. И это притом, что заминировать как раз успели. Так вышло, что во время очередного штурма они пошли через рукава со стороны автосалона. Мы как раз собирались подорвать лестничную площадку, и в этот момент ранило нескольких бойцов. Все бросились их оттягивать, и никто в суматохе не успел подорвать взрывчатку. 6SkF0lCBP64 Возле лестничного пролета в новом терминале (из личного архива Василия Соколовского) А потом нас подорвали первый раз. К тому моменту в терминале оставалось чуть больше 50 бойцов. Мы сепаров очень раздраконили тем, что отбили всех их массированные штурмы за последние 3 дня. Помню, еще сказал парням: «Ребята, нам ж*па» - это было 19 января уже. Проходит буквально полчаса – и прилетает… Первый подрыв – нам сбросили пару мешков взрывчатки. Одно тело просто пропало, мы так его и не нашли, погибло много раненных. Сколько точно погибло, не знаю до сих пор. Помните, я про «чуйку» говорил? Буквально за несколько секунд до взрыва я начал отходить от стены. Тут прилетает взрывчатка, каску срывает с головы, мне повезло, что упал между ящиками с боеприпасами. И все равно мне на правой ноге связки перебило, кость торчала на несколько сантиметров. Только вылез из-под завала – «сепары» побежали на штурм. Схватил первый попавшийся автомат – мой покорежило при взрыве и начинаю отстреливаться. Стою на коленях, потому что не могу передвигаться особо с перебитой ногой, без обуви (сорвало при взрыве). И через пару минут мне пуля в правое плечо прилетает. Хотя опять же повезло – пролетело насквозь, не задело ни одной кости. Уколол себе буторфанол и продолжил бой. Мы снова их отбили. Потом начали стягивать раненых в одно место. Эвакуации мы уже не ждали. Слышали ночной так называемый штурм нашими монастыря на Спартаке. Хотя какой это штурм силами 40 человек? Пить все время очень хотелось – приходилось растапливать лед. Не спали сутками, держались только на адреналине. Не боялся умереть, тем более, знал за что. В конце концов, мы таких «люлей» там русским выписали, что и помирать уже не стыдно было. 20 января они подорвали опорные колонны здания. Я даже не услышал взрыв – просто все вдруг все начало рушиться и потолок свалился сверху. Повезло – завалило только по пояс. На меня упал сверху наш солдат из 93-й, почти без ног. Помню, ноги у него не отлетели только потому, что штаны были в берцы заправлены, а так их полностью оторвало, все артерии наружу. Он просит: «Братишка, добей». Я ему честно говорю – нечем. Так он там и умер через несколько минут… Начал выползать из-под завалов, а тут подползает мой подчиненный Зеник. Говорит, что меня специально искал. Спрашивает: «Ноги есть?». Я говорю – ну вроде бы да. Откопали кое-как. Рядом медик из 93-й, Костик, хотел мне обезболивающее уколоть. Я ему говорю, мол, не надо – оставь тем, кто реально без ног, а то лекарства и так почти уже нет. И тут, поднимаю голову и вижу вспышку сверху, из 3-го рукава – прямо в голову прилетело РПГ. По идее, должно было просто голову оторвать, но вместо этого оторвало половину каски сверху. Граната полетела дальше и, к сожалению, положила 2 ребят, которые рядом со мной были, Костика в том числе. Честно, первая мысль была: «Надо с**бывать, а то точно добьют». И вот, дотянулся до наших, парни меня раздевают и спрашивают: «Что у тебя с каской? А то у тебя через дырку туда кулак просунуть можно». Только закурил – у меня как раз две пачки еще в разгрузке были, я одну раненным пацанам отдал – а тут «сепары» вперед пошли. Нахожу возле себя пулемет с лентой, быстренько заряжаю и начинаю стрелять. Оружия у нас после второго подрыва очень мало осталось – все под завалами, только вот этот пулемет и еще пара автоматов, один без приклада. И враги «очканули» - думали, там уже точно никого живого не осталось, а тут опять по ним стреляют. Отошли… Все эти дни постоянно пытался уговорить наше командование, чтобы оно с «сепарами» договорилось насчет раненных. Ну, с нами же как-то русские договаривалось и своих забирали – вот и мы хотели так же. Какой там – спрашивают: «А ты кто такой вообще?». Rly3PziquFU Во время боев в новом терминале (из личного архива Василия Соколовского) За нами таки отправили 4 МТЛБ для эвакуации в ночь на 21 января. Просто в Пески добралась первая группа, которая вышла с терминала по темноте, один из них, говорят, комбригу автоматом угрожал – мол, всех положу, если вы за пацанами не пошлете. Тогда же вышли, например, и «Рахман» с Зеником, «Рахмана» пришлось чуть ли не силой забирать. Потом еще одна группа в 14 человек, глухой ночью выбралась. Но вот эти МТЛБ – они в тумане заблудились, хотя мы им пытались фонариком подсветить маршрут, и повернули не туда. Прямо на сепарский «Утес» (пулемет). Русские дали очередь, машина заглохла, а потом ее тремя выстрелами из РПГ добили. Парни внутри сгорели… Еще одна машина перевернулась, но из нее успели ребята выйти. Третья тоже не доехала. У многих наших, кто еще живой, начала крыша ехать – плачут, кричат. Я их понимаю – пацаны 20-летние, ничего в жизни не видели, и тут умирать. И тут кто-то из них достает мобильник – старую черно-белую «моторолу», и начинает всех обзванивать – мол, спасите нас, вытащите отсюда. Я ему и говорю: «Не ной, ты же знаешь, зачем сюда шел? Чего теперь выть?». Он потом в плен попал, но его уже вызволили. На утро 21 января нас оставалось человек 18 живых. Почти все раненные, но двое было целых. Я понимаю, что если уходить, то прямо сейчас, дальше уже будет поздно. Начинаю звать – отзовись, кто живой? Говорю – давайте уходить как угодно, лучше пусть уж в спину подстрелят, но умереть с надеждой. Но те, которые целые были, так никуда и не пошли.Взял подтянул раненную ногу наколенником, шарфиков привязал. «Севера», с которым я и вышел, раз 5 дергал, пока он согласился – он же тоже ранен в ногу был, кусок мяса из бедра выдрало. В общем, оперлись друг о друга, автомат в качестве костыля и пошли. А идти надо через рукава – а там же куча кусков металла из обшивки валяется, который сильно шумит, если наступить. И вот ту нам дважды очень повезло. Во-первых, хотя уже светало, но туман не рассеивался. А во-вторых, наши начали из минометов ложить и «сепары» немного отошли к старому терминалу. Но скоро начали стрелять в нашем направлении. И тут «Север» падает – а нам же останавливаться нельзя ни на секунду. Короче, дальше поползли по «взлетке» и проползли ее. А куда дальше – туман ведь все еще стоит. Слышим – мина со стороны «сепаров» и сразу определили нужное направление. Наконец выползаем в «зеленку» и понимаем, что она, скорее всего, заминирована. Нашли колеи от бронетехники и по ним поползли дальше. Вот так наконец доползли до РЛС, где наши уже были. Помню, говорю «Северу»: «Неужели мы из этого ада вырвались?». Наши, когда нас нашли и «броник» снимали, так с меня гранаты посыпались – я их несколько штук на себя одел, усики позагибал, специально, чтобы подорвать, если в плен будут брать. Мне как командиру разведчиков у них только лютая смерть все равно светила и расстрел на месте был бы еще не худшим вариантом. Мой батальон с 1 апреля передали в подчинение 81-й бригаде, та, которая новосформированная в Константиновке. Я так понимаю, документы зависли, а новое руководство до сих пор не оформило ни мне, ни пацанам ни статуса участника боевых действий, ни нормальных документов о ранении, ни документов о том, что мы были в ДАП. У меня в билете написано – получил ранение при выполнении служебных обязанностей. Ни слова про фронт или про Донецкий аэропорт. Документы о ранении оформлены так, что я не имею права на получение компенсации на операции. Знаю, что 2 раза меня подавали на награды – на Героя Украины и орден Богдана Хмельницкого II степени. И оба раза руководство бригады срезало меня. Может, потому, что когда в госпитале лежал, дал интервью ровенской телекомпании.
Балтиец: gem пишет: Вы подозрительно много знаете о подстилках... Вы - не исключение.
юррий: Ребята. Извините. Сами напросились. Мои поросята тоже в подстилке разбираются. Потому что копаются в ней целыми днями.
Lob: Вот наконец что-то о российском спецназе в Донбассе. https://www.youtube.com/watch?v=JhRUb6JTD50&feature=youtu.be
gem: Балтиец пишет: Вы - не исключение. Не исключение из тех многих, кого удивляют Ваши знания о подстилках? юррий пишет: Сами напросились. На что? Ваши поросята и подстилки для них - Ваши дела. Я их не трогал.
Балтиец: gem пишет: Не исключение из тех многих, кого удивляют Ваши знания о подстилках? Вы слишком высокого мнения о себе. Вы не исключение из тех, кого я считаю 5-й колонной.
юррий: Балтиец пишет: Вы не исключение из тех, кого я считаю 5-й колонной. Ну это вы слишком. Либеральный ортодокс как и Кудрин. У них просто теория то есть телега всегда впереди лошади. Тот же Кудрин делает последние заявления о выходе из кризиса. Отдать все доходы на места. Местным бюджетам. Выглядит все неплохо на первый взгляд. Но вот открываю первый попавшийся сайт. Кострома. Заявление ВШЭ фактически дефолтный регион. Долг 121% от дохода. Читаю подряд. Строительство фирмы однодневки не достроили и смылись по госзакупкам. На рынке всех освободили от налога. Берендяевская дума на рукотворном озере одноименную деревню делает, а то у них естественных озер нет. И все в том же духе. Пилиловка, растащиловка, освободиловка под благовидными предлогами. Кому их давать на низ то. Деньги. И потом мы централизацией закрыли бордель 90-х с парадом суверенитетов. Но нищей страны. Вышли из кризиса. Расплатились с долгами. Начали платить пенсии и зарплаты. И в Турцию начали ездить на отдых, а не с сумками. И самое ... что и Путин с Медведевым скажем мягко промолчали. Вот в чем суть проблемы. Сначала эти ортодоксы свои либеральные идеи подсовывают не понимая их последствий. А потом с тебя же и спрашивают. Путин де виноват. А сначала делают бюджетное правило. Потом ответственность в законе о выборах. Кто и как будет получать коленом под зад. Потом изменения в УК. Как наворованное будет изыматься. А уж потом деньги даются вниз. А то смех на всю страну. Села без воды сидят. А они друг у друга разваленные детсады и школы колхозные стоимостью 25 копеек. Друг у друга выкупают за бюджетные деньги по 25 миллионов. Ежегодно. Ортодоксы это либеральные. У них с мозгами проблемы. Они свободно одевают в лапти и Путина и Медведева. Не говоря уже о остальной стране. Я уже задолбался с их демагогией. А полемику они ведут так. Вдруг откуда ни возьмись выплывает Ноах и ты забанен навечно. Потому что не потеме вы меня Балтиец подставляете. По сути. Но не по теме. Вот такие дела.
Балтиец: Мы не на Милитере, Юррий. Здесь все иначе.
gem: Балтиец пишет: Вы не исключение из тех, кого я считаю 5-й колонной. В ФСБ еще не писали? Что я зловредные лучи через монитор в Вас пущаю секретным прибором? А серьезно - КТО ВОТ ЭТУ колонну воспитал и чем она от Вас по сути отличается??!! (Осторожно, 18+)... https://www.youtube.com/watch?v=AkfqqssAmZU Ладно, пойду дальше колодцы отравлять...
Древопил: "…Машина уже уехала, двери открыты, внутри все горит, и по ней плотно стреляют. А мы остались одни. "Ну, - думаем, - крышка". И только мы это подумали, как пулемет начал работать по нам. Оно так щелкало вокруг нас по бетону, охренеть можно!" Слушая фронтовые рассказы украинских военных, иной раз мысленно изумляешься: вот как у него получилось выжить? Как, при всех своих испытаниях, он остался веселым хлопцем при здравом уме и памяти? Что при этом пришлось пережить его родным и близким? И непременная итоговая мысль: а я бы так смог? Мы сидим с 28-летним военным медиком Артемием Коваленко на веранде одного из столичных кафе. Артем рассказывает про один из декабрьских дней, когда он, по сути, родился во второй раз. Это еще одна история о Донецком аэропорте - но с совсем другого, неожиданного, боку. История про то, как двое украинских военных 5 часов ползли по заснеженной взлетной полосе под огнем минометов, гранатометов, снайперов. Ползли, чтобы выжить. коваленко "Срочную службу я проходил в середине нулевых санинструктором в 95-й бригаде, в разведроте. О том, что будет война, и подумать тогда не мог. Зимой 2014 на Майдане был, но сперва пассивно: с женой пойти погулять, в таком роде. Но в тот вечер, когда сгорел Дом профсоюзов, я туда приехал - и получил первый шок. А потом весна, Крым. Я, киевлянин, пошел в Подольский военкомат, рассказал, что был санинструктором. Меня записали, сказали: ждите. Проходит месяц, другой. В мае опять иду в военкомат, спрашиваю: что ж такое? Жалуетесь ведь, что специалистов нет! Опять записали - и снова тишина. Наконец, иду туда в очередной раз в июле - и приходит мне повестка: в 30-ую механизированную бригаду. А я же в 95-ой служил! Нет, говорю, давайте в 95-ую. "Ну, езжай тогда за отношением в свою 95-ую". Приезжаю, а начштаба спрашивает: "Ну, и кем ты хочешь быть?" Я отвечаю: "Санинструктором, разведчиком, кем и был". И он тогда произносит такую фразу: "Ну, санинструкторов еще не поубивали, так что будешь разведчиком-пулеметчиком". И дал мне отношение. Вызвали меня, а потом оказалось, что при нашей бригаде создают отдельный 90-ый батальон. Где я и оказался. боец коваленко Случилась эта история в ночь с 6 на 7 декабря. В Донецком аэропорту я должен был менять своего коллегу, санинструктора Константина Сутулова. Они там пробыли 10 дней, их должна была сменить вторая группа, и я в ее составе. Ехали мы из Песок на двух МТ-ЛБ (многоцелевой легкобронированный транспортер. - ред.); одна машина на вышку, другая - на аэропорт. В машину я залезал крайним и при своем высоком росте сидел в три погибели. Рядом со мной стояла бочка с бензином на 50 литров, дальше - солдатики. А напротив сидел Женя Закалюжный, единственный из нас, кто был в белом маскхалате. Ехали мы к точке перед взлетной полосой, называлась "Цунами". Обычно как было: туда машина доезжает, останавливается, и у наших ребят на наблюдательных постах - 100% внимания: чтобы не было засады или других неприятностей. По всем точкам, где могут вылезти сепары, работает артиллерия. И этот отрезок дороги - самый сложный; нам говорили, что основные потери здесь происходят. Короче, подъезжаем мы - и тут к скрежету внутри машины добавляется еще один звук: как будто горошины падают. И в машине становится светло! Красноватый такой свет, видно наши воги (осколочные боеприпасы для гранатометов. - ред.) в ящиках. И пули по салону летают, рикошетят (как выяснилось позже, это по нам из крупнокалиберного "Утеса" стреляли). Потом что-то загорелось, народ стал кричать. Оказалось, эта машина легко простреливается! Нас сидело 8 человек десанта - и кричали все. Слышу голоса: "Я ранен". Рядом что-то горит, ты чувствуешь ужас, понимаешь, что все это сейчас взорвется нахрен. А еще крики: "Горим, горим! Все из машины!" Я приоткрыл дверцу, посмотрел - а там стена огня, трассера, все летит. Закрыл дверцу - и тут меня ранило. Почувствовал, что занемела нога… Вдруг машина останавливается. Снова крики: "Все из машины!" Я-то думал, что уже приехали, машина остановилась! Мы с Женей открываем двери, выпрыгиваем из машины - и видим, что находимся на взлетной полосе, тупо перед старым терминалом! И машина уезжает. Как потом выяснилось, остановилась она из-за того, что водителя ранило в грудь и перебило бедренную кость. Он притормозил, говорит механику: "Я ранен". Тот ему: "Ты что, охренел?! Полный вперед!" И они поехали дальше. А мы с Женей Закалюжным остались на взлетной полосе… До аэропорта навскидку - метров 150 до старого терминала, и до нашего - метров 200. Мы с Женей начали активно ползти. Он оказался ближе к старому терминалу, я полз за ним, поскольку он был в белом маскхалате, а я - в темном зимнем костюме. На снегу, в полнолуние его было видно очень хорошо. Метров 15 мы переползли. МТ-ЛБ уже уехала, двери открыты, внутри все горит, и по ней плотно стреляют. А мы остались одни. "Ну, - думаем, - крышка". И только мы это подумали, как пулемет начал работать по нам. Оно так щелкало вокруг нас по бетону, охренеть можно! Но - перележали, по нам не попали. Мне потом Борода, сапер, рассказывал, когда я приехал его проведать: "Это ты был в темном? Я видел, как сепары стреляли с утеса, и у тебя над спиной пули одна за другой летели". В общем, они схватили по пулемету и начали х*рачить по старому терминалу. Перевели огонь на себя. Я открыл глаза и увидел бой между терминалами. Мне, конечно, рассказывали про аэропорт, но, поверь, представить себе это невозможно. Я раньше любил смотреть военные фильмы, но в реальности все было вообще не так! Этот сухой страшный звук пуль о взлетку, РПГ эти летают…Мне было непонятно, как там вообще выживают. Там ведь стен уже практически не было, один только железо-бетонный скелет… Я говорю: "Женя, нам тут нельзя оставаться, ползем". Он: "Завали **ало!" В общем, разошлись во мнениях (улыбается.- ред. ). И тут начали прилетать мины. Вроде как наши, я слышал выстрелы из тыла, свист. Потом стрельба прекратилась - накрыли, стало быть, сепаров, чуть-чуть покошмарили. Мы с Женей начинаем ползти: я за ним, прикрываясь его маскхалатом, я же в черном. Хотя и это все фигня, там ведь все в "тепло" смотрят. Эти 200-250 метров ползли мы в общей сложности 5 часов. Двигаемся бочком - отдыхаем, двигаемся - отдыхаем. В какой-то момент Женя говорит: "Подожди". Я ему: "Надо ползти". - "Подожди, говорю!" Вот так мы переговариваемся - и тут прилетает РПГ. Свист - и в 5 метрах перед нами взрыв! Бам! Потом второй, тоже рядом, - бам! Мы замерли, лежим, шевелиться вообще не хочется. И он мне говорит: "Видишь, где мы были, если бы сейчас поползли дальше?" "Вижу, - отвечаю, - что будем делать?" А до терминала еще двигаться и двигаться, мы же только 30 метров проползли! Притом нога у меня прострелена. Хотя и знаю, что там сосудов крупных нет, и кость не задета. Я даже жгут себе не накладывал, больше волновался за Женю. Спрашиваю: "Что у тебя?" - "Стопа прострелена. Ощущение такое, будто полстопы нет". Вот так. Кроме этого, у Жени была прострелена рука. Еще и подсмалена: все время каким-то носком пахло… Переждали мы эти взрывы РПГ, на полметра сдвинулись - и тут у меня перед лицом фонтанчик! Капец, короче. И не убивают же! А как раз за час до выезда смотрели по телевизору, как касатки с тюленями играются. Подбрасывают их, но не едят. Я думаю: "Вот, сейчас со мной как с тюленем будут играть!" Но, вот, был один выстрел, потом второй - уже дальше. Лежим, не шевелимся. И никакой рации нет. Я думал, может, комбата набрать, чтоб хоть какую-то артиллерию по сепарам навести? Но понимаю: достанешь телефон, он засветится - тоже **рня полная! И тут в голову Жене приходит гениальная идея. Он говорит: "Зарываемся". Снега там было - до 10 сантиметров. И мы корпусом начинаем вдавливаться в этот снег. Вижу, Женя потихоньку начинает нагребать перед собой горку. Делает бортик. И я делаю бортик. Передаю ему снег, потому что его не так много. Женя это простреленной рукой нагребает снег, и уже через каких-то 10-15 минут мы в полный рост лежим за бортиком. Все, нас уже не видят. По крайней мере, мы на это надеялись. А на что еще было надеяться? В аэропорту в плен не брали; противостояние было такое, что убивали всех. Любое движение - выстрел. И вот, строя этот бортик, мы проползали к терминалу. Потом, правда, возникла дилемма: вот, мы сейчас к нашим доползем - и что дальше? Что они могут подумать: мало ли кто там ползет? А что, если подползешь на пост - и свои же за**рячат? Как-то предупредить, сказать - возможности нет никакой. И мы решили ползти не на край, а к зоне выгрузки, куда заезжал МТЛБ. Получается, мы сначала отползли в сторону, а уже потом - к терминалу. Ну, и там уже ничего не происходило, мы себе монотонно ползли. Тишина, ни одного выстрела! И когда до терминала осталось уже метров 20, снега под зданием уже не было, нагребать было нечего. А мы при этом знаем, что эти пи***асы из рукавов аэропорта вылезали и по крыше лазили. И вот как встать и пройти эти двадцать метров? И тут едет машина, ЛТ-МБ. Мы в ужасе подумали: не дай Бог, еще по нам поедет! Но она заезжает в зону погрузки, Женя вскакивает и бежит к ней. Я так резко вскочить не могу, нога уже капец. Как Женя с простреленной стопой вскочил? Блин, да там адреналин работает, люди с открытыми переломами через эту взлетку ходили, на автомат опираясь! Короче, выползли мы - но я залезать в машину категорически не хочу. Туда уже загрузили раненых, забито было штабелями, и мне говорят: "Залезай". Опять крайним! Я говорю: "Пацаны, все нормально, у меня царапина, я здесь останусь". А был там такой Малыш (ростом такой же, как я), он говорит: "У меня приказ: тебя посадить". Засунули меня в эту машину, я Жене на ногу сел. Женя орет: "Я тебя вытаскивал, а ты мне на ногу сел!" Ну, такой уже шок. И двери в машину не закрываются. Мне говорят: "Держи". Я изнутри держу за ручки эти десантные люки - и мы поехали. А мороз в ту ночь был градусов 15-20, это еще при том, что я весь мокрый…И держу я этот люк, пальцы уже занемели, но я понимаю, что мне все это уже настолько пофигу, только б выехать оттуда! Когда приехали в Пески, нас сразу в подвал. Так в этом подвале 15 человек раненых было! Все, кто изначально ехал в той машине, были ранены. И ни один при этом не погиб! Чудо какое-то…мне потом сказали: "Ты не в рубашке, ты в кожухе родился!" Выжить было нереально, и то, что произошло, - это такое невероятное стечение обстоятельств. Стреляли по нам столько! Знаешь, я, не профессионал, с 200 метров по 5-литровой баклашке практически навскидку попадаю. 9 из 10 раз попаду. А мы там лежали у них как на ладони. Как они не попали?.. Вот рентгеновский снимок моего раненого колена, фронт и профиль. Да, эти пятнышки - это все осколки. А вот здесь, под коленом, находятся скопления нервов и артерий. И вот эти осколки должны были меня убить. рентген коваленко Но я даже не знал, что в колено ранен. Иначе жгут бы себе наложил. Но ничего не болело, а просто нога была занемевшей. И то, что эти разветвления артерий не зацепило - тоже чудо. В госпиталь я доехал уже на третьи сутки. Естественно, колол антибиотики, все, что надо, делал. Потому что операций там было делать незачем, мне даже дренаж не поставили. Все как-то зажило офигенно, без осложнений. Выписался из госпиталя, прошел реабилитацию. Пулевое ранение зажило быстро, а вот отекшее колено было у меня до середины февраля. Главной проблемой были осколки: колено болело, не сгибалось. В общем, в армию я приехал уже 2 марта. Да, я знаю, бытует такое мнение: "Ну, ты же уже ранен, можешь не возвращаться…". Нет, тут все просто: годен - не годен. Жене Закалюжному, вон, два пальца ступни отрезали: первый и второй. Там еще осложнение было…А сейчас я спрашиваю: "Жень, ну, что, тебя списывают?". Он: "Годен". - "Без пальца? А как ты ходишь?" Он: "Ну, хромаю, большого пальца ведь нет". Но пишут, что годен… Продлится ли это перемирие? Думаю, да. Потому что устали - что с той, что с этой стороны. Ну, и судя по риторике…хотя я не знаю, что там у Светлоликого в голове творится, но, по идее, он так и будет перебрасываться минами. Конечно, хочется домой. Надоело это постоянное чувство опасности. Жена моя вообще пережила такое, что никому не пожелаешь. Нет, после истории в аэропорту я не отзванивался, берег ее. Узнала уже, когда я приехал. коваленко Родители тоже были в шоке, конечно. Сестра же у меня медик. И вот я вечером в Киев приехал из госпиталя - и знаю, что мне перевязка нужна, антибиотик прокапать. И сестре по телефону не говорю, что со мной, а просто прошу: "Возьми с собой чуть-чуть лекарств…". Она: "Каких?" Я: "Ну, капельниц, бинтов, антибиотик, катетер". Сестра спрашивает: "Ты чуть-чуть…ранен?" (смеется. - ред.). - "Ну, да, сейчас придешь, увидишь". И вот приходят сестра с мамой, уже поняли, что я ранен, бегут. Я им открываю двери и стою вполоборота, а руку на поясе держу. И им показалось, что у меня руки нет! Обе в слезы… …Я на этот конфликт смотрю так: людьми научились управлять, обманывать их. Внедрили в умы людей эту идею: ДНР, ЛНР. Для меня Кремль с самого детства означал зло. Бабушка моя голод пережила, дедушку раскуркулили. И к самому Кремлю у меня очень негативное отношение. А к россиянам нет такого, что, мол, "кацапы". Нормально к ним отношусь. Винить наших политиков во всей этой фигне я тоже не могу. Все же произошло на фоне чего: мы хотим Евросоюз, а тут Ассоциацию не подписывают! Закрутилось-завертелось…а в Кремле решили под шумок что-то отжимать. Крым отжали. Мне это не понравилось, я только за целостность Украины. А то, что наши политики сейчас, я считаю, ни хрена не делают, а только говорят…Ведь реально же больше года прошло! Я не политик и не финансист, но ведь никаких реформ нет, ни хрена не меняется! Да, ситуация непростая, но и нет политической воли что-то менять! Как менять? Не знаю. Если б знал, то, наверное, не был бы здесь, а что-то уже менял…
юррий: Древопил пишет: Мне это не понравилось Сладку ягоду ели вместе. Горьку ягоду ты одна.
Древопил: ГЛАВНЫЙ СЕРЖАНТ АНАТОЛИЙ СВИРИД: "В АЭРОПОРТУ РЕБЯТА УМИРАЛИ, ТОГДА Я ВЗЯЛ БЕЛОЕ ПОЛОТНИЩЕ И ПОШЕЛ К СЕПАРАМ ДОГОВАРИВАТЬСЯ О КОРИДОРЕ" 20 января утром они частично угомонились, а потом был большой “бабах". Я как раз разговаривал с Психом Игорьком, медиком нашим, и с Крабом. Так мы все втроем и полетели. Я за что-то зацепился ногой и висел головой вниз, наверное, это меня спасло. Лицо посеченное было, кровь один глаз заливала. Когда отцепился, обнаружил, что в правой руке у меня осколки и открытый перелом. А ор вокруг такой сильный стоял: “Пацаныыы.... пацаны... где моя рука....где моя нога”, - кто что кричал, б#ядь, это капец. Мой позывной Спартанец, Я - главный сержант первой аэромобильной роты 90-го отдельного аэромобильного батальона 95-ой бригады. Потом нас отсоединили, создав 81-ую бригаду. Родом я из Сумской области, села Панасовка. Для меня вся эта война настала, как только начались референдумы в Крыму. Еще до армии я поступил в военное училище на факультет разведки. Хотел служить. Сдал на краповый берет тогда, но так получилось, что на то время люди, для которых служба была именно призванием, этому государству не были нужны. Поэтому я отслужил срочную, затем сверхсрочную службу в спецназе и хотел уехать во Французский легион. Но, когда я приехал прощаться со своим бывшим командиром роты, он сказал: "Не дуркуй, ребята вон работают в личной охране - тоже адреналин, но здесь на Родине". Я остался и много лет занимался личной охраной миллиардера. Но когда произошла такая ситуация, я начал звонить в военкомат. Сказал, что я такой-то, у меня такая-то военная специальность, а мне ответили, что мы таких не берем. Через какое-то время позвонили уже мне и сказали, что создается Национальная гвардия и готов ли я помочь. В такой ситуации выбирать не приходится, надо либо Родину защищать, либо сдаваться. И я поехал туда как инструктор по специальной боевой подготовке. А затем был, как замкомандира батальона по боевой подготовке. С этим батальоном я проработал полтора месяца, затем была присяга. Войны еще не было. Когда пошли серьезные бои, я пошел в военкомат, взял повестку, чтоб показать жене, что меня таки забирают. Созвонился с замвоенкома, подполковником Майбородой, узнал, что будет набор в 95-ую бригаду, и поехал туда. Сначала мы были как третий батальон 95-ой бригады, потом сделали отдельный 90-ый. После трех месяцев полигона, в начале ноября выехали на восток, в Константиновку, где пункт постоянной дислокации батальона. Там сформировалась новая 81-ая, она называется донецкая десантно-штурмовая бригада. Я выехал чуть раньше, был помощником комбата, и когда роты еще занимались обустройством, мы уже вплотную объезжали все эти села вокруг аэропорта: Опытное, Водяное, Тоненькое, Пески, Орловка и так далее. Выбирали там позиции для гаубиц, для минометов, то есть, решали глобальные вопросы батальона. В конце ноября наши подразделения начали заходить в аэропорт на вышку, на пожарку. Тогда же и пошли первые двухсотые. Всем было по 24 года. Ванька Лесников - такой парнишка, он служил в 95-ой снайпером и жил десантом. После ранения он недели две лежал в госпитале, 8 операций пережил. У него в спину вошло много осколков и внутренности выпали все. Медики вроде как стабилизировали состояние, а потом в приступе каком-то, то ли "воевал" парень, или хрен его знает, сам себе все трубки сорвал. Открылось внутреннее кровотечение - и не спасли его. В аэропорту 2 декабря меня накрыло миной и я получил контузии и ранение на "Зените", там ПВОшная часть была. А парнишке в метре от меня голову оторвало. Мы с ним разминулись. У него еще на каске "Грач" было написано, и каска вместе с головой улетела. А меня жестко контузило, перепонку порвал, осколков получил. Я очнулся в другом месте, не знаю, как выполз оттуда. Наверное, работало подсознание, что там опасно. Меня увидели и вывезли в Авдеевку ребята из 79-ой бригады на 80 БТРе. Из Авдеевки направили в Тоненькое. Там наш покойный санинструктор Саша Кондратюк достал осколки, обколол. От сильной контузии меня очень рвало, поэтому на следующий день он же меня отвез в Селидово, а через сутки оттуда - в Днепропетровск. Там же я навестил Ваньку Лесникова, но в тот же день он умер. Поэтому я досрочно выписался из госпиталя и поехал на похороны. Вернулся, чтоб реабилитироваться, прошел комиссию, но знал, что вначале января будет заезд наших пацанов в аэропорт. Поэтому когда мне дали направление на МСЭК, его взял, но вместо комиссии поехал в терминал. А ехать решил, потому что там пацаны мои сидели, один только Иван Иваныч (Краб), который такой малой, но духовитый невероятно, чего стоил! Когда увидел меня, удивился: "Что ты тут делаешь опять в терминале?" А я говорю: "Брат, приехал тебя выручать!" Жаль его очень, он после второго взрыва погиб. И ему, я считаю, должны присвоить героя, как и всем, кто добровольно ехал в аэропорт. Заехали мы ночью, и многие не ожидали, что там такое будет. Я считаю, что на такие операции должны ехать люди мотивированные и психологически к этому подготовленные. Способные действовать, как в составе группы, так и самостоятельно принимать какие-то решения. Только приехали - и снаружи нас сразу накрыли "мохнатками", гранатами Ф-1, а когда забежали в терминал, сепары начали гасить из минометов. Мы поняли, что это мешок, потому что территория маленькая, но адаптировались. Наступило утро, выбрали себе позиции. Как правило, на тот момент корректировали огонь Краб и Север. Мы определили себе сектора. Из новоприбывших по 4 человека стали на новые посты, а трое находились в свободной смене. Когда рассвело, началась "жара". Погиб наш первый боец Олег Мусиенко, и это был единственный человек, который погиб до взрывов. Враги штурманули - отошли, потом снова штурм, и так по кругу. Подкрадывались с другого зала, пытались забрасывать нас ВОГами, но отошли. А 19 января шваркнуло так прилично, что меня вместе со стулом с поста унесло метров на 5- 6, сорвало каску. Бойцы, которые подальше сидели, сказали: " Ну все, Спартанцу - хана!" И тут слышат от меня: "#б твою мать, а ну к бою!" О, говорят, живой. А я ору, что занимаем круговую оборону. Потому что стена, единственная которая закрывала нас от их танков, упала. Остался только пол. И защиты никакой. У нас до этого баррикада состояла из ящиков с боеприпасами, после взрыва их разметало нафиг, а сепары сразу пошли вперед. Хорошо, что на мне висел подсумок с ВОГами, у пацанов что-то было из оружия и мы могли их "встретить". Рядом со мной лег Рахман справа, а Игорь Броневицкий с пулеметом - слева. По ходу из обломков начали собирать баррикаду какую-то, и тут возле меня "шлеп" и упала граната Ф-1, а летели они сверху, с фронта и справа. Я бросаю автомат, делаю кувырок вперед. Здесь, конечно, спасли годы спецназа и то, что кидающий гранату не сделал отстрел. Мне посекло только ноги - больше 20 осколков в них было. Игорек Броневицкий меня затащил обратно. Парни мне буторфанольчик (буторфанол - обезболивающее, - ред.) укололи. И отбивались мы практически до утра. Под утро враги угомонились чуть-чуть. Правда бегали пару придурков и кидали гранаты, да так, чтоб мы вообще не спали. Это правильный маневр с их стороны - давить психологически. Потому что ты целый день воюешь, ночью тоже не спишь, и так двое-трое суток подряд - это очень выматывает. 20 января утром они частично угомонились, а потом был большой "бабах". Я как раз разговаривал с Игорьком (Психом), медиком нашим, и с Крабом. Так мы вниз и полетели. Я за что-то зацепился ногой и висел головой вниз, наверное, это меня спасло. Лицо посеченное было, кровь один глаз заливала. Когда отцепился, обнаружил, что в правой руке у меня осколки и открытый перелом. А ор такой сильный стоял вокруг: "Пацаныыы.... пацаны... где моя рука....где моя нога?" - кто что кричал, б#ядь, это капец. Увидел Психа, который всхлипывал от боли. Слева - Женя орал: "Командир, пристрели меня…". Это мой боец, и он таки умер. В феврале его похоронили. Кто мог - доставал парней, но я вытаскивать с такими ногами и переломанной рукой не мог. Понимая, что чем-то надо отбиваться, я понаходил "Мухи", ящик гранат достал, автоматы не нашел. Когда из-под завалов вытащили всех, кого смогли, соорудили баррикадки какие-то, фактически из мусора. Вместо пола была огромная воронка и небольшой бордюрчик за сеточкой. На него положили "двухсотых" и раненых. И давай звонить командованию, и говорить, что нужна эвакуация. Они спросили, эвакуация какого плана. Я говорю: "договаривайтесь с сепарами и делайте коридор, потому что парней надо вывозить лежачими, они поломанные все". Но командование сделало по-своему, то есть, не сделало ничего. Некоторые парни ночью ушли, а я решил в любом случае оставаться. Игорь Броневицкий сказал, что тоже остается. Наутро из тяжелых ребят 5 умерло, включая Женю Яцину, Психа. Я еще раз связался с командованием. Мне сказали, что ведутся переговоры. Я еще подождал какое-то время, но понимал, что пацаны " на выходе" уже. Тот же Стасик Стовбан, то приходил в сознание, то отключался. Что делать, надо людей спасать. А те, которые умерли, должны быть похоронены дома, не в терминале. Тогда я взял белое полотнище и пошел по направлению к старому терминалу. Пошел договариваться о коридоре. Сепары меня встретили между вторым и третьим рукавом. Это была группа человек под 40, со " шмелями" (огнеметами, - ред). Оказывается, они готовились нас загасить. А гасить-то там некого было. Практически все были лежачие; два выстрела из "шмеля" и просто сжарили бы нас всех. Кто-то из вражеской толпы "встречал" меня фразами: "Сейчас мы тебя резать будем, убивать!" Резуны эти - то ли осетины, то ли еще кто-то нерусский. Но подошел ко мне чувачок и говорит: "Я - российский командир группы, позывной Серб". Рассказал, что у них там все россияне. Правда, я видел и белоруса-спецназовца. Затем они меня провели под старый терминал, к своему старшему с позывным Матрос. Я сразу сказал, что нашим парням надо срочно оказать помощь. И что я пришел договариваться о коридоре. Он отправил своего доктора. Но на мою просьбу дать телефон, чтоб я мог связаться с командованием для вывоза пацанов, Матрос сказал, что мы поедем к ним. Наших тяжело раненых повезли в донецкую областную травматологию. И я туда поехал. Там же у них на подхвате "Лайфньюз", "Россия-24" работают. А остальных завели в подвал СБУ и там избивали. Броневицкого Игорька после издевательств добил Моторола. Но потом физически больше не издевались, а моральное и психологическое давление было круглосуточное. Эти сепарские демоны бегали кричали: "Укропы, у#бки, ублюдки, куда вы пришли на нашу землю?" Водили нас по городу, по разным местам, где погибали люди, для того, чтоб мы это прочувствовали и здесь у себя рассказывали, какие мы каратели. А местные обезумевшие тетки кричали на нас, пинали, кидали яйца. В принципе их можно понять, когда им говорят, что по городу ездят укропы и стреляют по вам из бесшумных (на минуточку задуматься) минометов и убивают ваших детей, тогда какое у них к нам может быть отношение? Сначала нас пару дней не кормили, а потом - двухразовое питание. С утра каша, вечером суп, из той же каши, наверное, сделанный. Четыре раза в сутки туалет в определенное время. Построили - повели. По ходу обозвали. С нами там же их провинившиеся сидели - кто за синьку, кто еще за что-то. "Солянка" из людей, конечно, жуткая - буряты какие-то, чеченцы. Вообще эти строители молодой республики - это какой-то симбиоз бывших ментов и урок. Был там Батюшка, который пришел крестным ходом из России, позывной Сталин. У них, когда зарплата не идет, идея сразу тухнет. А бабки они получают из России, в долларах. Нас бывший зек охранял, кличка Бурый. Он получил зарплату и суток за трое ее пропил. Заказал баню, проститутку, она у него еще 100 долларов украла. А когда я на допрос пришел, понял, что попал в фильм "Белое солнце пустыни". Там сидело 2 белогвардейца - в форме, в ремнях. Это же жесть, совсем чокнулись. Когда мне начали говорить, что вы убивали мирных людей, я ответил, что в терминале мирных людей не встречал. А когда спросили, за что я воевал, сказал, что за целостную Украину, за гимн и за флаг. Но врачи свое дело сделали нормально: Стасу Стовбану, например, ногу спасли. А мне сделали снимок, перевязки ног и руки и отвезли в СБУ. Там я просидел месяц, но некоторые пацаны до сих пор сидят. До сих пор слышно обещания по поводу того, что их оттуда заберут. А ребята достойно воевали и достойны, чтоб Родина о них позаботилась как можно скорее. В плену все еще находятся пара человек из Иловайска, майор и старший солдат. Вдуматься как долго! Уже их 51-ой бригады нет давно, а они еще сидят. Выходит, что пока ты там живой еще, пока воюешь - нужен. А попал в передрягу - все, нахер. Даже когда нас поменяли, это подтвердилось: привезли в Харьков, а там никто ничего не знает. Как баранов загнали. Кто-то должен же был встретить, объяснить, что и как. А так приехала контрразведка, побеседовали с нами и распустили кого куда. В Киев приехали тоже поняли, что тут нахер никому не нужны. В госпитале, в приемной какого-то доктора посадили возле нас, и мы сидели ждали неясно чего. Я не выдержал, позвонил Будику Василию - советнику замминистра обороны, и говорю: "Слушай, что за херня такая?" Он перезвонил генералу какому-то, тогда только прибежал полковник к нам. В общем, с горем пополам они нас в обед положили, хотя приехали мы утром. А если не кому позвонить? Вот так приезжаешь, а у тебя направление спрашивают. Я в плену месяц был, какое нахер направление, у кого его взять, у Захарченко, б#ядь? Когда был обмен, то был один процент, что я в этот обмен попаду. Но получилось, что они меня провтыкали. Военника моего не было и никто не знал, что я спецназовец, а так бы отвезли где-то в Россию на разборки "Витязю ". Слава Богу, я в тот обмен попал, наверное, еще потому, что у меня ранений была куча. Из киборгов они отпускали только раненых. Вернулся и занялся тем, что ездил по похоронам бойцов. Вот Максим Рязанич погиб и трое детей осталось. Я хочу сейчас сделать фонд помощи детям. Потому что Родина этим заниматься не будет, к сожалению. У меня бойцы погибли еще в ноябре, и никто наград не получил. С батальона было подано 120 человек, из них 30 с чем-то убитых, остальные раненые и не один раз. У меня самого - три ранения, три контузии. Мне непонятно, как с таким отношением людей нормально мотивировать? Чтоб они шли воевать. Сейчас я комиссован и хорошо, что цел. Есть руки, ноги. А так получается, Родина взяла тебя, использовала и выкинула. Мне мама того же Ваньки Лесникова звонит и говорит: "Ребята, вы хотя бы звоните иногда!" Я, кстати, хочу решить вопрос с замполитом, чтоб хотя бы какие-то грамоты поделали пацанам, что ли. Сделайте это, отправьте семье награды, почтите солдат - для людей это очень важно. Это память матерям и детям. Больше всего меня на войне поразила некомпетентность высшего состава, руководства. Я просто не верю, что можно быть такими бездарными. Или это специально делается, или это враги и с ними надо разбираться. Если придется, то я пойду опять воевать, но не при данном Генштабе. Либо придется создавать из своих проверенных ребят армию и выбирать себе командиров. У нас ситуация такая, что каждого бойца надо беречь. Туда едут ребята, которые способны воевать, но они погибают, а остаются пьянь и чмошники какие-то, которые сидят в подвале и ноют, что не поедут. Погибают толковые, мотивированные ребята. Бойцы справедливо задают вопрос: "Почему я езжу на операцию, не бухаю, а получаю те же деньги, что и люди, которые безвылазно сидят и пьют?" Нам надо переходить на качественную составляющую армии. Хорошая песня "Пливе кача", но очень часто она звучит в Украине. Горе-генералам надо по похоронам поездить и родителям в глаза посмотреть. У меня первые двухсотые пацаны - все молодые, по 24 года: ни жен, ни детей и единственные сыновья в семье. Все хана, род вымер. Я не говорю, что не надо воевать. Но не так бездумно! Я уверен, что меня от смерти защитила надпись на бронежилете, которую написал мой сын: "Папа, я тебя люблю!" В какой-то момент на войне приходит особое ощущение - это, когда встаешь в полный рост, стреляешь, не обращая внимания ни на что. Это не то, чтоб какая-то фатальность, хотя отчасти так и есть. Я бойцам объяснял, что мужики, в бою погибнуть - это честь. Нельзя, конечно, тупо подставляться. Основное - это выполнить задачу и выжить. Но в какой-то момент своя жизнь становится уже по барабану. Я когда шел с этой белой тряпкой, страха не было никакого. Мной тогда двигало, то, что парни лежат и помирают. Я отдавал себе отчет, что меня могут на подходе шлепнуть - поприкалываться. Потом добить-дорезать. Те, кто воюют с нами, они понимают, что мы солдаты - воины и то, что вопрос по выходу ребят не решило командование - это их прокол. А для меня это самая большая награда, что люди остались живы, что мамы их приходят и говорят "спасибо огромное за сына!"
юррий: Древопил пишет: А меня жестко контузило, перепонку порвал, осколков получил Древопил пишет: Мой позывной Спартанец Хорошая штука интернет. Мозги отшибло. Раньше бы он сидел на завалинке и на луну гавкал. А щас откровения нам выдает. А мы сей бред. Читаем. Не знаю. Плакать или смеятся в этом месте.
прибалт: Похоже перемирие закончилось. Ополчение взяло Марьинку.
gem: прибалт пишет: Ополчение взяло Марьинку. По данным на этот час сепаратисты Марьинку не взяли. А "российских войск на территории Украины нет". Пока, во всяком случае.
gem: Простите, повтор...
Lob: прибалт пишет: Похоже перемирие закончилось. Ополчение взяло Марьинку. По опыту январских боев к подобным сообщениям надо относиться осторожно. Тут gem прав. Без видеодоказательств ничего уверенно говорить нельзя. И очевидный дипломатический успех Киева - активные боевые действия начали именно сепаратисты. Тут он чист. На регулярные артобстрелы городов Европа глаза закроет.
gem: Lob пишет: На регулярные артобстрелы городов Европа глаза закроет. Как закрывала глаза на двухнедельный расстрел Дебальцева.
прибалт: gem пишет: По данным на этот час сепаратисты Марьинку не взяли. Lob пишет: активные боевые действия начали именно сепаратисты Согласен с мнением российского МИД. http://rusvesna.su/news/1433346423
Древопил: В среду в результате боев погибли 2 и ранены 30 украинских бойцов, сообщил советник президента Украины, волонтер Юрий Бирюков. «По факту на 19:00, сводка ГКЦ ГШ: 2 погибших, 30 раненых (1 — 43 омпб, 1 — 34 омпб, 18 — 28 омбр, 10 — 30 омбр), уничтожены 1 ГАЗ-66 и 2 УАЗ-452, 142 обстрела позиций АТО. Противник применял минометы 82 и 120 мм, арта 122 и 152 мм, РСЗО БМ-21″, — написал он на своей странице в Фейсбук в среду вечером. По его словам, с 17.45 активные бои и обстрелы прекратились, хотя и полной тишины нет. Ю.Бирюков при этом подчеркнул, что ситуация стабилизировалась сразу после того, как начальник Генштаба получил директиву на применение оружия, которым «нельзя отвечать» по Минским соглашениям. «Мы отвечали всем, что можно по Минским соглашениям, и несколько раз не отвечали тем, чем нельзя отвечать. НГШ получил от Верховного Главнокомандующего директиву на применение того, чем отвечать нельзя в том случае, если ситуация не стабилизируется. По странному стечению обстоятельств, практически сразу ситуация стабилизировалась», — отметил Ю.Бирюков. Позже Бирюков уточнил, что 3 погибших, 31 раненый (1 — 43 омпб, 1 — 34 омпб, 18 — 28 омбр, 10 — 30 омбр, 1 — НГУ). По завершению масштабного боя и штурма боевиками Марьинки Генеральный штаб озвучил потери двух сторон. «Боевые действия на данном направлении прекращены. 26 украинских бойцов получили ранения (в бою под Марьинкой) разной степени тяжести. Они все направлены в медицинские учреждения. Все получают квалифицированную медицинскую помощь», — сообщил InfoResist начальник пресс-службы Генерального штаба ВСУ Владислав Селезнев. Также Селезнев озвучил потери боевиков. «По оперативной информации до 50 боевиков погибли в бою в районе Марьинки. Большое количество раненых боевиков находятся в больницах Донецка», — сообщил спикер Генштаба.
юррий: Древопил пишет: Мы отвечали всем, что можно по Минским соглашениям Странно как то они Минский договор трактуют. Там вообще то речь шла о мире, а не о применении разрешенного оружия. Совсем заврались.
полная версия страницы